Однажды большой ляпун угодил майору в фуражку, сбив ее с продолговатой, как тыква, головы. Терпение служаки лопнуло, как мыльный пузырь.
– Пане майор, гарно що коровы не литають, – нарушив устав (в строю положено молчать, как рыба, и только ресницами хлопать), посочувствовал ему салажонок Ефим Горилка.
– Мовчать! – оборвал его побагровевший, словно цукровый буряк, Данило и приказал. – Зараз швыдко к черговому за гарматой! Ни за кулеметом … ни мабуть, за автоматом и холостыми набоямы.
На листке бумаги черканул записку дежурному по батальону офицеру. Минут через двадцать рядовой Горилка и еще трое рекрутов принесли из оружейной комнаты автоматы Калашникова и холостые патроны. Дробына вооружился одним из автоматов и по его команде солдаты открыли пальбу по ненавистным воронам. Птицы, испытав шок, проявили массовое недержание, или, выражаясь медицинской терминологией, «жидкий стул», обрушив на майора и его подчиненных содержимое своих кишечников. В результате вторая половина дня была полностью посвящена очистке превратившегося в камуфляж с птичьими отметинами, хэбэ.
Другая часть солдат, вооружившись ведрами, швабрами и щетками, словно палубу авианосца, усердно драила асфальт. Майор кипел гневом, как смола в котле, но на отстрел ворон боевыми патронами без разрешения сурового комбата не отважился. И своих привычек не оставил, устраивая засады. Наиболее ушлые рекруты, внезапно обнаружив майора на плацу, прямо на бегу, галопируя, отдавали ему честь, приложив руку к козырьку фуражки. Однако это их не спасало от утомительно-изнурительных занятий.
– Кроком руш! Нали-во, напра-во! – гудел неутомимый голос Дробыны. Тот, кто угодил в его сети, потом десятой дорогой обходил плац, словно минное поле. Зато на строевых смотрах личный состав батальона химзащиты неизменно получал благодарности от комдива.
В дни торжеств, когда звучали марши военных оркестров, в такт ударам барабанов, чеканя шаг проходили колонны, майор чувствовал себя именинником. Любо-дорого было на него глядеть. Его рыбьи, навыкате глаза, сияли, как фосфор в ночи, а на смазанных салом (не пожалел нацпродукт) хромовых сапогах с высокими голенищами играло солнце. Данило не без гордости осознавал, что наука пошла курсантам впрок и каждый из них вправе претендовать на место в роте почетного караула. И даже воспоминание о вороньей бомбардировке экскрементами не могло поколебать его убежденности.
«СЮРПРИЗ»
В пору, когда периодика – журналы и газеты – были дешевыми, а почтальоны, словно атлеты-тяжеловесы с навьюченными сумками разносили корреспонденцию по ящикам, мои коллеги – журналисты, известные по кличкам Калмык и Узбек преподнесли ко дню ангела сюрприз. Прежде их подарки не отличались замысловатостью: спиннинг, рыбацкий ящик и удочка для подледной ловли, огромный термометр для подъезда жилого дома, который я приспособил на балконе. В жаркие летние дни столбик с подкрашенным спиртом зашкаливает за 50 градусов по Цельсию.
И вот однажды они решили меня поразить оригинальностью.
И поразили: через месяц после подписной кампании спутница жизни неожиданно обнаружила в почтовом ящике журнал «Свиноводство»
– Наверное, вместо «Работницы» по ошибке всучили эту бяку со свиным рылом, – сообщила она, оскорбленная в лучших чувствах, как горожанка, не имеющая подсобного хозяйства со свиньями, козами, овцами, гусями, цесарками, курами и прочей живностью. Не мешкая, отправилась в отделение связи.
– Вы перепутали адресата,– заявила она, сдерживая эмоции. – Я живу не в частном доме, а в девятиэтажке, дачи не имею, а на лоджии свиней держать невозможно и никто не позволит. К тому же в отличие от хохлов, к салу совершенно равнодушна. Жирная пища мне противопоказана. Как, говорится, сто лет мак не родил и голода не было.
Подала квитанцию на журнал «Работница». Сотрудница уточнила домашний адрес и в ячейке стеллажа отыскала доставочную карточку. Не моргнув глазом, произнесла:
– Извините гражданка, но именно по вашему адресу на первое полугодие выписан журнал «Свиноводство». Мы и сами удивились, зачем горожанину это издание, причем единственный экземпляр на весь город? Решили, что из любопытства, ведь физиология свиньи сродни человеческой. Либо из чувства ностальгии бывший крестьянин-животновод увлекся специфическим чтивом.