Потери были огромными, но победа всё таки осталась за людьми. Генерал сам расправился в бою с шестерыми орками, получил ранения в плечо и ногу. Когда всё закончилось, он увидел, как паладины из замка яростно и безжалостно добивают выживших орков, крича и размахивая оружием. "Сколько они натерпелись от этих тварей" -- подумал он и, приказав не оставлять пленных, зашагал в замок.
Возле ворот тоже шла битва. Хаген и ещё несколько его людей помогли своим товарищам из стана Гаронда расправиться с последними орками. Один из серокожих мерзавцев долго сопротивлялся, блокируя удары генерала своим топором, отступая и не желая сдаваться. За широкой спиной орка мелькнула тень, и спустя секунду из его груди вырвался клинок, а сам он завалился, позволив Хагену видеть стоявшего за его спиной паладина в помятом доспехе.
-- Молодец, рыцарь, -- похвалил его генерал.
Тот кивнул.
-- Коул! Ты выжил!
Невесть откуда выскочила девушка с каштановыми волосами и глазами и бросилась в объятья к этому паладину, а он принял их, обняв её в ответ.
Недовольно фыркнув, Хаген обошёл их стороной и зашагал в замок. Охрана вытянулась по струне, когда он приблизился. Не обращая на них внимания, он прошёл из прихожего зала во вторую комнату, где в самом конце увидел сидящего на внушительном кресле Гаронда. Командующий замком сначала так же вальяжно, как и, стоит полагать, всегда, повернул голову, но, увидев, что это Хаген, вскочил с трона и вытянулся точно так же, как остальные.
-- Генерал! Вы очень быстро смогли разбить орков!
-- Было бы ещё быстрее, если бы ты и твои охранники помогли в битве. Слезь с этого стула и больше никогда не садись на него! Полководец должен стоять рядом со своими войсками, а не рассиживать в удобных креслах!
Гаронд послушно отошёл от своего привычного места.
-- А теперь ответь мне, что здесь происходит? Сколько руды вам удалось добыть? Что это за чёртова стена на востоке?
-- Докладываю! Мы добыли столько, сколько я и указывал в письме: десять ящиков! Больше ничего не удалось, все шахты были разрушены. Стену построили орки! Но я предусмотрительно отправил разведчика и выяснил, что за ней орки прячут крупные войска. Там их в десятки раз больше, чем было до этого.
-- Тогда нечего больше здесь ждать, -- сказал Хаген, облокотившись на стол с разложенными на нём картами. -- Забираем руду и немедля отправляемся обратно в Хоринис.
Гаронд кивнул и куда-то убежал. Хаген, бросив короткий взгляд на проклятый трон, снова опёрся о стол.
-- Генерал! -- прибежал ополченец с испуганным до бела лицом. -- Там... там... посмотрите сами...
Он повёл Хагена на улицу, через двор, на стену, смотрящую в восточном направлении. Взобравшись, генерал поглядел, что же ему хотел показать этот солдат. И увидел.
Частокола, который ещё недавно высился неприступной громадой над всем восточным берегом, больше не было. Он валялся под ногами орды, вышагивающей неровным, беспорядочным строем в сторону замка. Их были тысячи, огромная туча, закрывающая горизонт. Часть орков уже отправилась на север и перекрыла Проход.
Лорд Хаген не сказал ни слова. Лишь молча посмотрел на ополченца, на других солдат, стоящих на стене, и они поняли всё из его взгляда, побежали отдавать приказы, возводить укрепления перед воротами, собирать отряды. Генерал же с гримасой холодной непоколебимости прошёл обратно в замок, отыскал и занял деревянный неудобный трон.
Он просидел на этом троне весь день и за весь день не произнёс больше ни слова. Хотя это был последний день его жизни.
* * *
Недалеко от замка, чуть западнее, если спуститься по едва заметной за расщелиной дорожке, была долина, а в долине, уже с северной её стороны стоял ветхий, но крепкий и вместимый домик с красной крышей. Именно там двое волков и превратились обратно в людей, в девушку и мужчину.
Мужчина вошёл в дом, у которого, оказалось, не было двери, проверил его, потом принялся осматривать окрестности. За хижиной была пещерка, но в ней уже давно никто не жил, и там можно было прятаться во время дождя, если он вдруг будет проникать через крышу.
По другую сторону дома росла высокая яблоня, рассечённая на три ствола, словно трёхпалая длань. Навес оврага закрывал яблоню с востока, и поэтому недавний ветер обошёл её стороной и не смог лишить листвы. Однако теперь поднимался другой ветер, южный, и Хвостик уже стояла под раскидистой кроной, ожидая, когда дождь из яблоневых листьев окатит её с головой. Коул подошёл к ней ближе и заметил её покрасневшее лицо, а на нём широкую улыбку.
-- Отчего ты улыбаешься? -- спросил он, отмахиваясь от листьев, норовивших ударить по лицу.
Девушка же стояла ровно, позволяя им это делать.
-- Не знаю, -- сказала она, пытаясь перестать улыбаться, но у неё никак не выходило.
Коул тоже бросил закрываться от листьев. Ветер поднялся чуть более крепкий и закидал листвой его всего, от макушки до пят. Как же всё таки приятно! Как же Хвостик была права!
-- Что теперь будет? -- неожиданно спросила девушка, растерянно скрестив руки, но не перестав улыбаться. -- После того, как ты ушёл от своих товарищей?
-- Ничего не будет. Лорд Хаген, Гаронд и мои братья обречены. Мне жаль их. Орки захватят всю долину, а потом и весь Хоринис. Вся эта борьба, как я и говорил, не имела смысла. Теперь даже некому будет обвинить меня в дезертирстве.
-- Нас орки тоже найдут и убьют?
-- Я не знаю. Не могу знать. Сможем ли мы спастись, сможем ли покинуть остров, и если сможем, будем ли мы всегда вместе, сохраним ли нашу любовь... Но мне кажется, что всё это не важно. А важно то, что мы поняли кое-что очень значимое. И что мы были друг у друга хоть какое-то время. И важна каждая секунда, пока мы всё ещё вместе.
Он обнял Хвостика.
-- Ты пожалел, что так поступил?
-- Если ты спрашиваешь, поступил бы я по другому, будь у меня второй шанс, то нет. Видят Боги, я любил всех своих братьев, каждого из них. Я бы хотел для них лучшей участи, чем смерть в замке по приказу командира. Но они умирают за свои идеалы. А я когда-нибудь умру за свои.
-- Мы ведь так и не назвали наши настоящие имена, -- вдруг заметила Хвостик.
-- Точно. Меня зовут Рик. А тебя?
-- Я Сара. Так, по крайней мере, меня называли до того, как я попала за барьер.
-- Вот мы и узнали друг о друге всё, что было нужно.
Мужчина прижался щекой к её макушке, чтобы его лицо трогали также и её волосы.
Ветер задул ещё сильнее, срывая с яблони жёлтые, буро-красные и ещё даже зеленоватые листья и вовлекая их в общий круговорот, а Коул и Хвостик, которых звали Рик и Сара, продолжили стоять, обнявшись, под деревом, наслаждаясь тем, как круговорот тоже обнимает их, опутывает и осыпает своими сухими дождинками. И этот яблоневый дождь обещал быть долгим.