Если бы мне довелось встретиться с автором « Стеклянного копья» в доме, где, как я видел, он жил – в просторном доме с длинными верандами, выходящими на сельскую местность, похожую на парк, к далёкой дороге где-то в западной части Виктории, – я бы вежливо посетовал ему, что его книги всегда заканчиваются слишком рано после главных событий, если можно так выразиться: после того, как убийства раскрыты, а влюблённые обручились. Я бы даже осмелился сказать Сидни Хобсону Кортье, когда мы сидели в тенистом углу его веранды, что главный недостаток таких книг, как « Стеклянное копье» , заключается в том, что они заканчиваются тогда, когда могли бы продолжаться столько же, а может, и дольше, чем я мог бы их прочитать. Я не мог бы разумно требовать от какого-либо автора, чтобы он или она написал книгу настолько длинную, что я никогда не смог бы дочитать ее до конца, но я мог бы осмелиться предложить Сиднею Хобсону Куртье написать в качестве окончания своей книги по крайней мере еще одну главу, подобную первым главам, чтобы мой последний опыт как читателя
«Стеклянное копье» могло бы быть образами комнат в моем воображении, комната за комнатой в огромном особняке, окруженном зеленой сельской местностью, или чувствами, которые я мог бы испытывать, если бы был одним из тех, кто продолжал жить в этом особняке еще долго после того, как книга подошла к концу.
«Стеклянном копье» произошло по крайней мере одно убийство .
Я давно забыл, кто был жертвой или жертвами, и кто был убийцей. Орудием убийства, насколько я помню, было копьё, похожее на то, что мог бы сделать австралийский абориген. Наконечником копья был заострённый кусок стекла от пивной бутылки. Когда я впервые узнал об этом, читая одну из серий сериала, я был разочарован. До тех пор я предполагал, что слова в названии книги, которую я читал, относятся к копью, сделанному целиком из стекла и, возможно, даже лежащему на тёмном бархате в стеклянной витрине в холле большого дома, описанного на первых страницах « Стеклянного копья» . Или я предполагал, вопреки всем обстоятельствам, что в свое время прочту, что та или иная комната в большом доме была часовней, или молельней, или даже библиотекой, и что окна этой комнаты были из витражей и что одно из этих окон поздно вечером каждого безоблачного дня светилось многоцветным узором, в центре которого появлялось копье редкого оттенка или цвета.
Убийство или убийства вызвали у меня лишь мимолетный интерес, и едва ли меня больше интересовали главный мужской или даже главный женский персонаж. Это были двое молодых неженатых людей, дальних родственников, насколько я помню.
Мужчина казался скучным и предсказуемым; мне не хотелось участвовать в его жизни, как порой, казалось, я участвовал в жизни молодого мужчины. Я придал образу молодой женщины в своём воображении лицо, которое назвал бы привлекательным, но оно показалось мне гораздо менее интересным, чем другой женский персонаж, о котором я вскоре упомяну.
Мне не пришлось принимать участия в жизни главного мужского персонажа, и это позволило мне свободно бродить по местам действия « Стекла». Спир , место действия которого представляло собой огромное пастбище для овец или крупного рогатого скота на западе Нью-Йорка.
Южный Уэльс. Участок назывался Кини-Гер. Я почти не проводил времени на загонах, отчасти потому, что они были слишком засушливыми для меня, а отчасти потому, что я предпочитал не встречаться ни с кем из многочисленных аборигенов, живших на этой территории. Некоторые из них работали скотоводами, рабочими или кухонными рабочими и жили недалеко от усадьбы; у других, похоже, не было других домов, кроме ряда горбов у ручья. Белые жители усадьбы называли эти горбы «черными».
лагере и высокой женщине, которая, похоже, была там главной персоной, как Мэри, предшествовавшей эпитету, который я не могу вспомнить.
Усадьба, известная как Кини-Гер, запечатлелась в моей памяти ярче, чем любое другое строение, о котором я читал в художественной литературе, по той причине, что автор « Стеклянного копья» постарался включить в свой текст достаточно деталей, чтобы читатель мог нарисовать точный план здания. Во время моей предполагаемой встречи с Сидни Хобсоном Куртье на веранде после его возвращения, вопрос, который мне больше всего хотелось ему задать, был о том, считает ли он себя таким человеком, каким я себя считал: тем редким типом человека, который не может быть доволен ни одним районом или зданием, если он или она не может обратиться к карте или плану, даже если карта или план этот человек наспех придумал в своем воображении. Я был более чем доволен, будучи персонажем-призраком « Стеклянного копья», потому что большую часть времени я бродил по усадьбе, известной как Кини-Гер, мысленно представляя свое местонахождение на плане.