Ранним вечером, упомянутым в первом предложении предыдущего абзаца, мальчик почти вырос в юношу. Он был таким высоким и таким широким, что без труда влезал во множество предметов одежды, переданных ему по наследству старшими братьями и отцом, подобно тому, как это делали бережливые семьи в то время, когда происходили эти вымышленные события, если бы я когда-нибудь смог их описать. Ранним вечером, упомянутым ранее, мальчик-мужчина, как я намерен его называть, шёл к дому родителей с дальнего загона отцовской фермы, когда почувствовал непреодолимое желание посмотреть на океан с вершины скал возле укромной бухты, упомянутой ранее. Его желание было вызвано северным ветром, дувшим весь день, и он хотел полюбоваться спокойствием, которое он всегда создавал в ближних частях океана.
Как только мальчик-мужчина взглянул вниз на ближайшие части океана, он заметил далеко на горизонте что-то похожее на продолговатое свечение. Вскоре он понял, что смотрит на океанский лайнер, идущий из Мельбурна в сторону Британии и Европы. Он никогда раньше не видел и никогда больше не увидит ничего подобного. Наблюдая, он старался забраться на более высокую точку скалы, чтобы как можно дольше удерживать океанский лайнер в поле зрения. Пока мальчик-мужчина таким образом поднимался, он мысленно увидел, как он приближается к океанскому лайнеру, как будто он подплыл к нему из защищенной бухты, а лайнер изменил курс, чтобы пройти рядом с бухтой. На изображении, как и на последующих, мальчик-мужчина находился в воде рядом с лайнером, держа в руках брошенную ему верёвочную лестницу, в то время как многочисленные пассажиры, перегнувшись через перила на разных палубах лайнера, уговаривали мальчика-мужчину подняться по верёвочной лестнице и присоединиться к ним на борту. Пассажиры-мужчины были одеты в строгие белые рубашки, чёрные куртки и брюки, а также чёрные галстуки-бабочки. Волосы на голове каждого мужчины были чёрными и настолько гладкими, что мальчик-мужчина видел в них отражение лучей и лучей от окружавших его фонарей. (Мальчик-мужчина иногда вспоминал эти гладкие чёрные локоны десять или даже двадцать лет спустя, когда он уже давно стал мужчиной, и когда он иногда брал в руки экземпляр « Австралийского женского еженедельника» , который читала та или иная из его сестёр, и когда он рассматривал рисунки Мандраки-волшебницы в одноимённом комиксе на внутренней стороне задней обложки журнала.) Женщины-пассажиры были одеты в платья, обнажавшие плечи, предплечья и большую часть груди. Губы у женщин были накрашены. У некоторых губы были алыми и напоминали мальчику-мужчине помидоры. У других губы были почти фиолетовыми и напоминали мальчику-мужчине свёклу.
Пока пассажиры-мужчины и пассажирки-женщины наклонялись вниз с палубы лайнера и уговаривали его подняться на борт, все
Пассажиры, казалось, находились в таком же отношении к юноше-мужчине, как и персонажи художественного произведения, пока он читал его, а иногда и долгое время после. Юноша-мужчина никогда не видел в том месте, которое он называл реальным миром, мужчин или женщин, одетых так же, как пассажиры; подобные персонажи являлись ему только во время чтения. Он предполагал, что пассажиры лайнера летят в Британию или даже в другие страны Европы, чтобы вернуться в родные края: чтобы снова позировать на фоне буковых лесов или вересковых пустошей. Если бы у юноши-мужчины было воображение, а оно у него, несомненно, было, то он бы представил себе, как прогуливается со своими новыми спутниками на фоне буков или вереска. Возможно, он даже видел, как иногда ускользает от своих спутников и отступает дальше среди буков или через вересковые пустоши, чтобы увидеть то, что могло скрываться за местами, где происходят события художественных произведений.
Мальчик-мужчина, упомянутый в предыдущем абзаце, мальчик-мужчина, которого, по-видимому, пригласили присоединиться к группе вымышленных персонажей, — это, конечно же, не более чем персонаж в воображении мальчика-мужчины, стоящего на вершине скалы: мальчик-мужчина, который несколько лет назад был мальчиком, спрятавшимся среди зарослей камыша и который, как я уже писал ранее на этих страницах, мог бы сам стать персонажем узнаваемого художественного произведения, если бы я только был в состоянии представить себе такое произведение.