Иногда мне чудились персонажи, гораздо более далекие от меня, чем моя покровительница, но, возможно, не совсем недоступные, если бы я только мог найти способ доступа. В определённом уголке сада за просторным домом, который иногда посещал мой отец, я обнаружил пруд с рыбами, полный мохнатых водных растений и укрытый папоротниками. В другой части того же сада декоративный виноград рос над матовыми стеклянными панелями стены гаража. Всякий раз, когда я стоял один в этих местах, я не чувствовал ничего более тонкого, чем детский гнев и беспомощность, и всё же причина этих чувств была слишком тонкой, чтобы я мог объяснить её сейчас. Мне хотелось увидеть, услышать или прикоснуться к тому или иному существу, способному понять, насладиться и, возможно, даже выразить словами то, что я лишь смутно ощущал в этих местах. Мне казалось невозможным, чтобы то, во что я попал, состояло только из меня самого, лужи воды или оконных стёкол и нескольких садовых растений; Я был лишь малой частью тайны, которую сам никогда не мог разгадать. Если бы мне дали хотя бы мельком взглянуть в моём сознании на кого-то из столь отдалённых личностей, я бы посвятил себя ей (скорее всего, она была женщиной, чем…
в противном случае), поскольку я никогда не посвящал себя ни в детстве, ни впоследствии персонажам, рекомендованным мне моими учителями и священниками.
Были персонажи, ещё менее доступные мне, чем упомянутые в предыдущих абзацах. Эти невероятно далёкие существа, вероятно, казались мне такими потому, что пейзаж, скрывавшийся за ними, сам был далёк от меня. В цветном буклете с описанием пейзажей Тасмании я нашёл, когда мне было десять лет, вид с воздуха на ипподром Элвик в Хобарте.
Каждый изгиб далёкой белой ограды был идеально выверен, и всё же весь ипподром обладал дразнящей асимметрией, которая создавала образ богини ипподромов, хотя я и не надеялся когда-либо её увидеть. И когда, будучи молодым человеком лет двадцати, я наконец-то путешествовал по ландшафту, простиравшемуся к северу от вида, которого я никогда не видел с верхнего этажа монастыря, упомянутого мной ранее, я не только не разочаровался, но и часто осознавал, что некое едва различимое существо, возможно, господствовало над открывающимся передо мной видом – преимущественно ровной, поросшей травой сельской местностью с линией деревьев вдали. Я не мог представить себе даже самых скромных очертаний этого существа, но мог убедиться, что она была ко мне по меньшей мере так же благосклонна, как и памятный мне образ монахини в коричневом одеянии, которая когда-то баловала меня в своей гостиной и позже прислала мне некую святую карточку.
Я встретился с монахиней, подругой моего отца, лишь однажды, после посещения её двухэтажного монастыря на севере Виктории. Мой отец скоропостижно скончался, когда мне было всего двадцать. После его похорон я стоял среди толпы родственников на территории церкви, когда окружающие меня люди расступились, чтобы дать проход двум монахиням, направлявшимся ко мне. Это была подруга моего отца и его спутница. Я стоял неловко, пока подруга напоминала мне о том, каким замечательным человеком был мой отец. Прощаясь, она выразила надежду, что однажды я сделаю что-нибудь, чем мой отец будет гордиться.
С тех пор я ни разу не видела монахиню, которой, несомненно, уже нет в живых. Однако в моём архиве хранится несколько коротких писем от неё и копии моих столь же коротких ответов. Она писала мне главным образом о том, что недавно наткнулась на одну из моих художественных книг, прочитала её, но в целом осталась разочарована. Лишь однажды она высказалась более конкретно.
Мои опубликованные художественные книги содержат более полумиллиона слов. Из них не более 150 можно отнести к половому акту между двумя персонажами. Из этих 150 слов только два относятся к какой-либо части человеческого тела: это слова «руки» и «колени» . Большинство остальных 148 слов передают впечатления персонажа-мужчины, который, по-видимому, воображает себя жокеем во время заключительной части скачек.
Этот акт приводит к зачатию главного героя книги – мальчика, придумывающего замысловатые игры, связанные с воображаемыми скачками. В одном из своих коротких писем ко мне монахиня написала, что упомянутый отрывок меня недостоин.