Каждый раз, открывая футляр, чтобы достать бинокль или убрать его, главный герой несколько раз касался свёртка кончиком пальца. После этого он катал свёрток между кончиками пальцев, сжимая и сжимая ткань, пока не нащупывал некоторые из многочисленных кристаллов, упакованных в свёрток. Каждый раз, когда он просто касался свёртка, казалось, что он взбивает подушку, которая должна была лежать на кровати в спальне на верхнем этаже кукольного домика. Взбив
Подушка, которую он мысленно клал на односпальную кровать в верхней комнате, была готова к тому, чтобы молодая героиня, чья комната находилась в ней, могла спокойно лечь в неё, когда ей вздумается, перестать смотреть из окна верхнего этажа и пройти через комнату к своей кровати. Если бы ему пришло в голову, что обычные обитатели кукольного домика – безжизненные фигурки, то он бы представил себе героиню либо как персонажа комикса, либо как творение гениального мастера, снабдившего эту героиню, а возможно, и всех остальных персонажей в том же доме, крошечными часовыми механизмами или электромоторами, позволяющими им ходить и выполнять некоторые элементарные движения. Всякий раз, перебирая гранулы внутри свёртка, он словно перебирал бусины из вещества, известного ему как ирландский рог.
Как и многие другие ревностные католические школьники 1940-х годов, главный герой носил в кармане набор чёток. Иногда он перебирал их пальцами, бормоча молитвы, известные как чётки. Он понимал, что сами чётки — всего лишь фишки или маркеры и не имеют никакой духовной ценности.
Однако однажды он получил в подарок от младшей сестры отца набор бус, несколько отличавшихся от всех, что он когда-либо имел или видел. На небольшой тканевой этикетке, прикреплённой к бусинам, было написано, что они сделаны из настоящего ирландского рога. Главный герой не знал тогда и никогда не узнал впоследствии, откуда берётся ирландский рог – настоящий или поддельный. Но то, что он в детстве не знал, из чего сделаны бусины, лишь увеличивало их ценность в его глазах. Он ценил бы их только за внешний вид. Каждая бусина, пусть и немного, отличалась от соседней, если не формой, то цветом. Если бусина не выделялась какой-либо выпуклостью или вогнутостью, то она была более насыщенного или менее насыщенного оттенка, чем соседние. Пятьдесят и более бусин, если смотреть издалека, казались преимущественно сине-зелёными, но почти не было ни одной бусины, когда он…
Присмотревшись, он понял, что это может быть как синий, так и зелёный камень. Во многих бусинах был оттенок, который он не мог назвать, но это только больше радовало его.
Иногда он держал одну бусину за другой между глазом и светом, надеясь увидеть то, что он видел всякий раз, когда всматривался в некоторые из своих стеклянных шариков или в определенные панели из цветного стекла в парадных дверях домов: светящийся потусторонний мир, ожидающий, когда его населят персонажи, которых он сам придумал; или, может быть, прозрачную среду, гораздо менее опасную, чем вода, через которую он мог найти путь к местам под реками и озерами, где персонажи комиксов или поэм наблюдали за своими пленницами, которые, возможно, были не мертвы, а просто крепко спали.
Главный герой несколько раз по пятницам и субботам брал с собой в квартиру наверху бинокль, но не получал от него никакой пользы. Ему и его спутникам вскоре надоело стоять на страже в темной ванной, ожидая, когда в спальне молодой женщины зажжется свет. Иногда, когда тот или иной молодой человек, казалось, слишком долго оставался в ванной, остальные подозревали, что он заметил молодую женщину, и оставляли ее себе, так сказать. Однажды, когда главный герой зашел в ванную, чтобы помочиться, в комнате молодой женщины как раз появился свет. Главный герой поднял бинокль, который лежал наготове на полу ванной, но прежде чем он успел навести на него фокус, свет снова погас.
В один из пятничных или субботних вечеров бинокль главного героя лежал наготове на полу ванной комнаты в квартире наверху, а все молодые люди, собравшиеся в квартире, пили пиво в гостиной и смотрели какую-то телепередачу. В какой-то момент вечера, по словам рассказчика заброшенного художественного произведения, молодые люди обнаружили, что смотрят на изображения епископов, кардиналов или высокопоставленных деятелей католической церкви, в то время как кто-то другой…
Совершалась религиозная церемония. Несколько раз, на глазах у молодых людей, изображение того или иного персонажа закрывало глаза и на несколько мгновений склоняло голову. После второго или третьего появления изображения, молодой человек, живший наверху, начал насмехаться над изображениями этих персонажей.