Там, где я сижу и пишу эти строки, ипподром часто описывают как место, где люди любого ранга соревнуются на равных: где магнату, возможно, придётся наблюдать, как его дорогостоящую лошадь обгоняет на прямой лошадь немодной породы, принадлежащая синдикату барменов. Пока я писал предыдущий абзац, меня осенило представить себе состязание на каком-то невидимом ипподроме между невидимыми скакунами бледно-голубого и тёмно-зелёного цветов GG.
Стекло и невидимая скаковая лошадь, несущая мои собственные цвета, как будто автор художественного произведения иногда потенциально существует, ожидая появления своего имени в тексте, подобно тому, как его мог бы написать невидимый персонаж, упомянутый в невидимом тексте. Появление моей собственной скаковой лошади по ту сторону моего вымышленного текста, возможно, показало бы мне нечто из того, на что я надеялся в детстве, когда хотел увидеть мир сквозь цветное стекло, в которое я часто смотрел.
Действие небольшой части моей незаконченной книги разворачивалось в старом деревянном строении позади дома из серого песчаника, окружённого с трёх сторон преимущественно ровной и безлесной травянистой местностью. С другой стороны дома располагалось несколько голых пастбищ. За этими пастбищами виднелись вершины скал.
Заросший кустарником. За вершинами скал простирался Южный океан. Старое деревянное строение – всё, что осталось от деревянного дома, который был заменён домом из серого песчаника более чем за двадцать лет до рождения главного героя. В доме из серого песчаника жили родители и четверо неженатых братьев и сестёр отца главного героя. Когда главный герой впервые посетил дом летом седьмого года своей жизни, жильцы уже давно использовали старое деревянное строение как склад или свалку для ненужной мебели и вещей.
Главный герой посещал дом из серого песчаника несколько раз в течение лет, пока ему не исполнилось десять лет, когда умер отец его отца, а дом и окружающие его пастбища были проданы. В какой-то момент каждого визита в дом мать велела главному герою выйти на улицу поиграть. Затем главный герой отправлялся на поиски младшей сестры отца, которая почти всегда была занята на кухне или в прачечной. Он просил у сестры отца, которая была его младшей тетей, разрешения зайти в старое деревянное здание и включить граммофон, который там стоял. Его младшая тетя всегда давала разрешение, но напоминала ему быть осторожным с граммофоном и пластинками, которые, как она выразилась, принадлежали ей в молодости. (Главный герой считал свою тетю человеком средних лет или даже старой, хотя ей было около тридцати пяти.) Граммофон, как его называли, был не более чем проигрывателем и усилителем в переносном футляре. В ящике неподалёку лежало больше двадцати пластинок из какого-то глянцево-чёрного материала. Пластинки были хрупкими, а некоторые из них треснули или откололись ещё до того, как главный герой впервые взял их в руки. Сбоку от граммофона находилась ручка, которую приходилось крутить много раз, прежде чем пластинка заиграла. По-видимому, проигрыватель приводился в движение скрытой пружиной, хотя главный герой никогда не интересовался подобными вещами.
Главный герой бережно обращался с граммофоном и пластинками, хотя и не мог поверить, что его тётя ценит их или когда-либо снова будет ими пользоваться. Он предположил, что она потеряла к ним интерес, став старше. Позже, узнав больше о своей младшей тёте, главный герой предположил, что она выбросила граммофон и пластинки за год до его зачатия, то есть в год, когда тётя готовилась стать послушницей в монашеском ордене; что она спрятала в старом деревянном здании не только граммофон и пластинки, но, возможно, и другие предметы, которые показались ей легкомысленными и отвлекающими после того, как она решила вести простую, размеренную жизнь в двухэтажном или более доме.
Все записи содержали песни, популярные в США в конце 1920-х годов.
Лишь немногие из них пришлись по душе главному герою, и он играл их неоднократно.
Звук был, как он выразился, скрипучим, и многие слова были неразборчивы, но он слышал достаточно, чтобы почувствовать то, что надеялся почувствовать, слушая музыку: ощущение, будто незнакомый ему человек, находящийся в желанном далеком месте, желает оказаться в месте еще более далеком. Песня, которую он чаще всего исполнял, называлась «O, Dem Golden Slippers» и исполнялась тремя или четырьмя мужчинами.