С раннего возраста он понимал, что церемония мессы – это жертвоприношение, угодное Богу и располагающее Его к участникам церемонии. Но он никогда не понимал технических деталей, если можно так выразиться, жертвоприношения: кто или что приносится и каким образом; почему это приношение должно было умилостивить Бога.
В часы, отведённые для так называемого духовного чтения, главный герой искал ответы в книгах по теологии, но находил лишь неопределённость. Даже Фома Аквинский, считавшийся величайшим из теологов, был вынужден признать, что точный механизм жертвоприношения мессы остаётся тайной.
Однажды утром, в последнюю неделю своего пребывания в двухэтажном здании, главный герой напрягал воображение, пытаясь представить себе какой-либо визуальный эквивалент тайны, упомянутой в предыдущем абзаце, и вдруг потерял из виду привычные образы распятий, чаш, пресных хлебов и бородатых божеств, взирающих сверху. Вместо этих предсказуемых образов, стоя на коленях вместе с коллегами в часовне, он мысленно увидел детали конного манежа на переполненном и благоустроенном ипподроме. Около двадцати статных лошадей вели по периметру манежа под упряжью. На прямоугольной лужайке в центре манежа хозяева и тренеры совещались небольшими группами.
В любой момент стеклянные двери ближайшего здания распахивались, и жокеи выходили на прямоугольную лужайку, где каждый из жокеев присоединялся к той или иной совещающейся группе.
В этом месте так и не завершённого произведения рассказчик мог бы сообщить, что главный герой посетил несколько скачек до своего прибытия в округ Риверина и что на них его сильно поразил вид лошадей, вышагивающих на конном дворе. Пока лошади вышагивали, а владельцы, тренеры и жокеи совещались, главный герой мог предвидеть множество возможных исходов предстоящих скачек. Почти каждый
У совещающейся группы, возможно, были основания надеяться на победу. Почти каждый владелец, вероятно, с гордостью смотрел на куртку своего жокея. Цвета куртки выбирались так, чтобы отражать достижения, особые качества или вкусы владельца. Возможно, некоторые сочетания цветов также намекали на особенности ландшафтов региона, откуда прибыли лошадь, её владелец и тренер. Пока лошади просто шествовали, можно было предвидеть, что почти любой из цветных курток вернётся впереди всех остальных; надежды почти любого владельца и тренера сбылись. Скачки ещё только предстояли. Каждый участник всё ещё заслуживал восхищения.
В то утро, на последней неделе его жизни в двухэтажном здании, когда в его воображении на конном дворе шествовали лошади-образы, главный герой понял (так же, как он понимал определенные вещи в своих снах), что одна из лошадей принадлежала не кому-то иному, как Богу.
Из этого, конечно, главный герой понял далее, что один из многих мужчин, стоявших на прямоугольной лужайке, каждый в костюме, галстуке и серой фетровой шляпе, и каждый из которых слушал бесстрастно, говорил настороженно или с тревогой оглядывался, должно быть, был воплощенным Богом, вторым Лицом Святой Троицы.
В течение последних недель главный герой часто напрягал воображение, пытаясь увидеть образы, объясняющие некоторые так называемые тайны его религии.
Ничто из увиденного им не было и вполовину столь ясным и красноречивым, как образ конного двора. Этот образ был не более устойчивым, чем любой другой образ в его сознании, но всякий раз, когда ему впоследствии удавалось увидеть его целиком или хотя бы частично, он со всей серьёзностью пытался его истолковать. Он решил, что вдумчивый зритель скачек, вероятно, сможет дать более ясное объяснение таким вопросам, как тайна воплощения и жертвенность, присущая мессе, чем богослов. Если бы Бог воспользовался своим шансом стать владельцем скаковых лошадей, Он испытал бы всю гамму человеческих чувств. И какая жертва может приблизить человека к Богу, чем тот, кто рискнул…
большую сумму своих с трудом заработанных денег, делая ставки на Божьего коня при каждом его старте?
В одном отношении главный герой остался недоволен образами конного двора. Он никак не мог понять, кто из владельцев лошадей – Сын Божий. Он, главный герой, полагал, что лучший способ узнать Бога – это Его цвета, используемые для скачек. Не все жокеи были отчётливо видны среди групп владельцев лошадей, тренеров и парадных лошадей, но главный герой был в какой-то степени убеждён, что Всемогущий Бог представлен пурпурным пятном куртки и рукавов на дальней стороне прямоугольной лужайки.