Двухэтажное здание в районе Риверина должно было стать местом действия по крайней мере двух частей моей незаконченной книги. Одна из этих двух, если бы я когда-нибудь её написал, мало чем отличалась бы от следующих семи абзацев.
Каждый день, кроме воскресенья, каждый из послушников в двухэтажном здании вытирал пыль в гостиной или библиотеке, натирал паркет в том или ином коридоре или иным образом помогал в уборке. В один из субботних апрельских дней, когда главный герой уже подумывал о том, чтобы покинуть здание и вернуться домой, и когда он находился у ручки электрической полотерной машины в коридоре на верхнем этаже, где располагались комнаты священников, он услышал знакомый звук. Звук доносился из-за закрытой двери комнаты одного из старых отставных священников ордена.
Главный герой с радостью узнал вскоре после прибытия в двухэтажное здание, что здание, где он и его товарищи-послушники должны были учиться и совершенствоваться в течение года, также является зданием, где священники ордена проводили свой покой. Главный герой счёл уместным, чтобы люди, изнурявшие себя проповедями, молитвами и медитацией, могли провести последние годы, глядя на преимущественно ровную, поросшую травой местность, и вспоминая образы, которые поддерживали их в течение жизни священников.
В субботу днем, о которой упоминалось в предыдущем абзаце, знакомый звук, услышанный главным героем, был звуком радиопередачи комментатора скачек, описывающего скачки в Сиднее.
Главный герой не слышал ни одного радиопередачи с тех пор, как десять недель назад прибыл в двухэтажное здание. За это время он не видел ни одной газеты. В течение года послушничества послушники должны были быть свободны от так называемых повседневных отвлечений, пока их воспитывали в образцовых монахов, поэтому им был закрыт доступ к радио и газетам. Строго говоря, главному герою следовало бы отвернуться и перестать слушать трансляцию гонки, но он извинился, сославшись на то, что не может разобрать ни слова; он слышал только приглушённый голос комментатора и постепенное нарастание тональности по мере приближения гонки к кульминации.
Позже в тот же день главный герой нашёл предлог снова пройти мимо двери старого священника. Снова главный герой услышал звук трансляции скачек. На этот раз, как подумал главный герой, описываемые скачки проходили в Мельбурне. В следующую субботу днём, снова натирая пол в коридоре, главный герой снова услышал те же звуки, которые слышал раньше. Он ещё никогда не видел старого священника. Он мысленно представил себе хрупкого седовласого человека, сидящего за столом в своей комнате и смотрящего в окно на преимущественно ровную травянистую местность, в то время как иногда в его воображении возникали образы того или иного божественного или канонизированного персонажа, а иногда – образы тех или иных скачек, проходящих далеко за самой дальней линией деревьев вдали.
В понедельник днём, после второй из упомянутых суббот, главному герою пришлось пройти по коридору священников, чтобы выполнить свою последнюю повестку – уборку туалетов и ванной комнаты священников. За дверью отставного священника, слушавшего трансляции скачек, лежала газета. (Главный герой
(Он понимал, что газеты доставляются в здание каждый день и затем раскладываются в комнате отдыха священников. Только послушники, старавшиеся жить по строгим правилам ордена, были отрезаны от мира.) Главный герой оглядел коридор священников и увидел, что он пуст. Затем он поднял газету – какой-то таблоид, издаваемый в Сиднее. Затем он снова положил её на пол, но уже обратной стороной вверх. Затем он наклонился над страницей и попытался её прочитать, одновременно высматривая священника, который мог бы войти в коридор.
Большую часть задней страницы занимало изображение скаковой лошади, выигравшей скачки с большим отрывом. Главный герой узнал, что это был двухлетний жеребенок Тодман, а скачки проходили в первый раз на ипподроме Роузхилл в пригороде Сиднея. Главный герой мог бы узнать больше, если бы не услышал из-за угла коридора цокот сандалий, которые носили все священники и послушники.
Главный герой уже слышал о жеребёнке Тодмане, который выиграл несколько скачек в Сиднее в последние месяцы перед тем, как он, главный герой, покинул дом и перешёл на двухэтажный ипподром, но не мог вспомнить, чтобы слышал об открытии ипподрома «Голден Слиппер Стейкс». Спустя некоторое время после того, как он покинул двухэтажный ипподром и вернулся в дом родителей в пригороде Мельбурна, где начал работать днём клерком в многоэтажном здании недалеко от центра Мельбурна, а по вечерам пытался писать стихи и прозу, а каждую субботу посещал скачки, главный герой узнал, что «Голден Слиппер Стейкс» – самые богатые скачки для двухлеток в мире. Далее он узнал, что словосочетание « золотой башмачок» означает подкову. Победитель скачек возвращался к весам в венке из жёлтых цветов в форме подковы, а трофей, вручаемый владельцу или владельцам победителя, включал в себя золотую…