— Наконец-то, — услышала я знакомый голос. Глаза не стала открывать, потому что пятой точкой сразу поняла, что я сижу не в мягком кресле авто, а на холодном троне. Вспомнив, что это алтарь, я резко открыла глаза и вскочила с него. Ноги почему-то подкосились, и я бы непременно упала, но меня перехватили сильные руки.
— Не бойся, тебе ничего не угрожает, — прошептал Мориарти. Он держал меня под мышки пристально разглядывая. От такой близости Божества с лицом Эндрю Скотта, я слегка растерялась и не сразу, но все-таки прошептала в ответ:
— Не садите меня на трон, пожалуйста, он холодный.
— Хорошо, — сказал он и вдруг картинка поменялась, мы оказались в спальне, и он посадил меня на кровать. Как только он убрал свои руки и сделал шаг назад глядя на меня своими черными глазами, я напряглась еще больше, уж лучше на троне посидеть, чем на кровати. Сглотнув, я украдкой осмотрела помещение и попыталась встать, но он шагнул ко мне обратно и надавил на плечо.
— Вот ты какая, Жива не зря тебя скрывала. Из-за искры, что она тебе дала, ты для нас теперь очень привлекательна. Мы с Яровитом даже немного… поругались.
— Какой искры? — непонимающе спросила я, а затем почувствовала, как мне не удобно сидеть. Ступни и пальцы давило так словно я была не в кроссовках, а в деревянных башмаках на три размера меньше, джинсы давили вообще во всех местах, и блузка сковывала движения. Я глубоко вдохнула, ощутив, как впивается бюстгалтер в кожу и проследила за реакцией Кощея, как он плавно опустил взгляд с моего лица куда-то ниже. Я мгновенно скосила глаза вниз и тут же прикрылась руками. Меня смутили две пуговицы, что героически пытались держать застегнутой блузку на моей груди, которая была на два размера больше уже привычной. Я сразу поняла, причину моего неудобства и его фразу, про то, что Жива меня скрывала. Он меня сейчас видит настоящей, а не в теле Киры. Мне нестерпимо хотелось снять кроссовки, но я боялась наклониться. Либо порвется блузка, либо джинсы, либо и то и другое одновременно, поэтому замерев, я повторила вопрос про искру.
— Тебе необязательно это знать, но мы решили, что дадим тебе самой сделать выбор.
— Какой выбор? О чем Вы?
— Я или Яровит. Кому из нас ты родишь ребенка?
— Никому из вас, я замужем и вообще не планировала пока детей, — воскликнула я и желая проснуться хотела взяться за браслет, но его не оказалось на руке.
— Это ищешь? — спросил он и вытащил его из кармана.
— Как Вы его сняли? Верните, пожалуйста, — сказала я, пытаясь глубоко не дышать, чтобы дать шанс пуговицам выдержать это испытание, потому что я ясно услышала, как стала потрескивать ткань блузки в районе груди.
— Верну, за один поцелуй.
— Оставьте себе, мне новый подарят.
— Не подарят. Тебе ведь говорила моя девочка, что в моей власти сделать с тобой и твоими защитничками?
— Кира? Почему Вы ее так называете?
— Она моя дочь, правда об этом она еще не знает. Пусть пока поиграется с вами. Она с таким рвением выполняет все мои поручения и стремится осуществить мнимую месть чтобы уйти в навь, но она будет всегда со мной. Мне пришлось не мало потрудиться чтобы она родилась. Ты ведь видела ее зачатие, ее мать кровоточила и чуть не скинула ее.
Мне стало так жаль Киру, что я от возмущения, повысив голос сказала:
— Раз у Вас уже есть дочь, то зачем от меня еще Вам ребенок, отпустите меня.
— Кира родилась без искры. А в тебе и твоем ребенке она есть и будет.
— Да что за искра такая? — воскликнула я.
— Поцелуй, скажу, — улыбаясь ответил он.
— Нет, отпустите меня.
Кощей-Мориарти вдруг поднял голову и замер на пару секунд, словно прислушивался к чему-то, а затем плотно сжав губы посмотрел на меня. От этого взгляда, меня аж пробрало. В комнате ощутимо похолодало, а я, не отрываясь смотрела ему в лицо. Пусть у меня какие-то странные симпатии по части внешности актеров, но глядя сейчас на этого мужчину в деловом костюме, я робела как подросток. Как же мне нравилась актёрская игра Эндрю Скотта в сериале «Шерлок», помню, как не могла оторваться и пересматривала несколько раз серии, там, где был Мориарти. Но нет, это не любимый актер и даже не человек…
— Пожалуйста, — прошептала я.
— Ты посидишь тут немного в одиночестве, а когда я вернусь продолжим, и лучше наш разговор начнем с поцелуя, — с этими словами он растворился, а я, быстро расстегнула пуговицы на блузке, затем пуговицу и молнию на джинсах и лишь потом наклонилась, чтобы снять кроссовки. Как мои огромные «лыжи» влезли в тридцать пятый размер? Через ткань штанов я пощупала икры… Одни кости… Оперлась руками на кровать и медленно поднялась. Сделала шаг и пошатнулась. Постояла немного, затем сделала еще шаг. Заболели колени. До двери мне нужно было сделать еще шагов семь и во что бы то ни стало я это сделаю. Сцепив зубы, я шагнула и поторопившись сделала еще шаг, но нога подвернулась, и я повалилась на пол. Как же я тогда на поляне у Живы ходила? Из-за череды событий у меня такое впечатление что я была там несколько лет назад, а прошло всего лишь две местные недели. Сидеть и раздумывать о всех этих странностях у меня не было времени. Хотелось поскорее покинуть это место, и я поползла к двери. Подтянувшись, я дернула ручку и толкнула ее. В лицо мне ударила волна нестерпимого жара и песка. Пустыня с палящем солнцем расстилалась до самого горизонта, а от этого жара перехватило дыхание. Прищурившись, я взялась за дверной косяк и с трудом поднялась, дотянулась до дверной ручки и потянула на себя, отсекая свое убежище от этого ада. Облокотившись на стену, я обвела взглядом комнату и посмотрела на окно, завешанное красивыми портьерами, через которые проникал солнечный свет. Решив опрометчиво так больше не шагать, я аккуратно пошла вдоль стены. Отодвинув штору, я увидела точно такую же картину. Бескрайная пустыня с палящим солнцем.