Буквально дрожащими пальцами я нажимаю на кнопки, и Интернет начинает медленно загружать Ее фотографию. Я чувствую, как сильно начинает биться мое сердце, мое лицо начинает гореть, а в горле как будто застрял ком.
Новая фотография. Она с подружкой едет куда-то на заднем сидении в чьей-то машине. Кожаные бежевые сидения. Примерно - Кэмри. Не меньше. Вторая фотография - Она в снегу под деревом перчатками собирает снег. Еще фотография в снегу... Еще... А вот Она с подружками дурачится дома у своего бывшего парня. В его морской фуражке.
Я разрешал им общаться, когда мы были вместе. Ей и Ее бывшему парню. Ведь я не воспринимал его всерьез. Он был для меня обычным мальчиком. Я знал, что после всего, что произошло, Она воспринимала его как друга. Он, конечно же, воспринимал Ее иначе и, вероятно, хотел вернуть, но так, как они были почти одного возраста и он, и его мать очень любили Ее, я не мог запретить им общаться. Ведь мы тогда оба обманывали его. Мы оба были не правы. Я знал, что между ними ничего не могло быть. Частично в связи с тем, что я был уверен в себе, частично, потому что знал, что Она не так глупа. И я, и Она знали, что он все еще любил Ее и сделал бы все, лишь бы снова отбить Ее, и любой "косяк" с Ее стороны тут же стал бы мне известен. Она не была так глупа и никогда бы не пошла на это.
Каждый раз, когда мы очередной раз "расходились", появлялся он. Он был неплохим парнем, и мне, честно говоря, даже было стыдно перед ним. Ведь все что я делал, было, мягко сказать, не по-пацански. Но тогда я об этом не думал. Я влюбился так, как никогда в жизни. Это все не было обычной интрижкой для того, чтобы переспать. Это было единением душ. Да простит меня Ее бывший.
Я читаю Ее статус. Очередная белиберда из очередной любимой песни. Ни одного намека. Ничего.
Я выхожу из сети, прячу телефон, откидываюсь на сидении и смотрю на белое безмолвие, проносящихся мимо меня, лысых полей.
Стемнело. Микроавтобус остановился возле автовокзала. Я собираю себя в кучу, выдыхаю, скукоживаюсь и выхожу. Студеный воздух тут же бьет меня по щекам. Он приветствует меня пощечинами в моем любимом родном городе. Вместе с ним, меня встречает мой отец. Он приехал за мной на машине и собирается довезти домой, на мою съемную квартиру.
- Здорово! - обнимает он меня. - Ты, просто, черный весь! Как негр! Ничего себе ты загорел! Как съездил?
- Хорошо, пап, - обнимаю я его в ответ. - Как же еще можно съездить отдыхать!
- А у нас тут вот такое дерьмо, - показывает он на грязный снег вокруг.
- Ничего. На контрасте - тоже ничего!
- Оно днем оттаяло немного. А потом резко похолодало! Сейчас, ноги бы не сломать! Осторожнее. Давай сумку сюда.
Отец берет мою сумку и кладет ее в багажник.
Мы садимся в машину и неспеша едем. Я смотрю в окно на уже ставший непривычным, черный городской пейзаж. Черные невысокие прямоугольники, утыканные желтыми квадратами окон, постепенно сменяются заборами и пустой дорогой.
Минут через двадцать невысокие прямоугольники сменились высокими и длинными. Я понимаю, что мы уже близко и едем мимо высоток. Я всматриваюсь в детали. Вот она - площадь. Вот торговый центр. МакДональдс. Я почти доехал. Я не уверен, хочу ли я этого. Не уверен, хочу ли здесь быть. Больше этого я боюсь заходить в квартиру.
- Приехали, - останавливает машину отец. - Выходи.
Я выхожу из машины и поднимаю глаза на черные, безжизненные окна на втором этаже. В какой-то миг мне даже кажется, что они разбиты и сквозь дыры в них со свистом проносится ветер. Я вроде тут уже прожил достаточно много без Нее, но после Индии и того, как я полностью привык к совсем другой реальности, меня как будто вернули в прошлое.
- Зачем это все было? Зачем были мы? Эти все жертвы?! - мелькает у меня в голове. - Зачем? Ради чего?! Ради этого пепелища?!
Я молча беру сумку и иду к подъезду. Мы поднимаемся на второй этаж, и я открываю дверь. Это больше похоже на эксгумацию или вскрытие саркофага. Как только я захожу и включаю свет, воздух из квартиры тут же бьет мне в лицо воспоминаниями.
Я медленно захожу, кладу сумку на пол и сажусь на боковинку дивана. Я смотрю вокруг. Я невольно вспоминаю, как тепло и уютно здесь было с Ней и вижу как тут сейчас. Голо, пусто, одиноко! Эта огромная холодная квартира! Снова она!
Я пытаюсь вытаскивать вещи из сумки и говорить с отцом, но мне до того, сложно, что я еле шевелю языком. Я беру какой-то сувенир и несу его на кухню. Я вижу на плите небольшую кастрюльку, которую Она купила, когда мы еще жили на первой квартире для того, чтобы экономить электричество и кипятить в ней воду для чая, Ее любимый тостер, который не включал с того самого момента, как Она ушла и меня просто рвет на куски! Я начинаю рыдать. Рыдать непроизвольно. В полный голос! Я сажусь на пол и рыдаю! Мне так плохо, что даже не стыдно перед отцом.