Харпер находился в эпицентре.
Следовательно, без шансов, он теперь и сам принадлежал к категории Отравленных.
Он понял, что стоял, не дыша, всё это время, когда в лёгких как-то неуверенно кольнуло, а затем начало жечь. Отступив от стола, Харпер выдохнул и тут же судорожно вздохнул, прижимая к лицу предплечье, но он и сам понимал, насколько глупы и тщетны сейчас любые методы предосторожности.
Даже пульсирующая боль в голове на время отступила, под натиском накрывшего его шока, неверия и отчаяния. Тот факт, что он находился в, очевидно, изолированном месте, наводил на мысль, что происходящее - не случайно. А потом, всё же, в памяти всплыли и события, предшествующие его беспамятству, и Харпер как-то разом потерял силы, интерес к жизни в целом и к происходящему в частности.
- Чтоб вас всех...
***
Сначала был только голос - очень ровный, спокойный, даже мягкий. Он приветствовал Харпера, после того, как тот второй раз пришёл в себя, когда Яд начал усиленно перестраивать его организм. Сопровождалось это болью, которую мужчина не испытывал никогда в жизни, и скоро он не мог даже кричать - только издавал слабые сипящие звуки. Иногда терял сознание, а когда вновь приходил в себя - обнаруживал, что пытка не прекращалась ни на секунду. Он изорвал сломанными ногтями кожу, которая словно пылала, но ещё больше - он стремился добраться до внутренностей, что ощущались опущенными в кислоту. После - сломал обе кисти, и едва не размозжил себе череп о пол камеры, куда его перевезли в процессе одного из провалов восприятия. Харпер не знал, сколько прошло дней, он начисто потерялся во времени - боль была плохим ориентиром. Не было периодов смены дня и ночи, а процесс кормления он не запоминал.
По первости он даже обрадовался, когда услышал хоть что-то, кроме эха собственных воплей и прочих звуков, исторгаемых его телом. Но позже, когда сумел мыслить более связно, понял, что это был отнюдь не голос союзника - но мучителя. Эксперименты, исследования, попытки отследить процесс Отравления с самого начала - не то, что бы это был эксклюзивный случай, Харпер был совершенно уверен, что лаборатория по исследованию Яда появилась едва ли не в первый же день обнаружения первого кристалла. Просто Харпер был очередным подопытным. Так ему казалось поначалу, во всяком случае.
Но потом голос начал задавать вопросы... о том, как Харпер себя теперь чувствует? Насколько отчётливо он понимает течение времени? Каково его отношение к тому, что, с этого момента, край существования виден предельно ясно?
Хотел бы он это изменить, если бы мог?
В тот первый момент мужчина был ещё слишком слаб и шокирован, и потому ответом было «чёрт возьми, да!». Но, на беду экспериментаторов, они решили, что железо надо ковать, пока горячо, и вот тогда и всплыло имя - Ида, и всё встало на свои места.
Сначала они пытались убедить, что его жизнь ценнее - ведь каждый индивид вынужден бороться за своё существование, таков инстинкт, и потому он должен захватить Иду. После - давили на то, что девушке и самой нужна помощь. Когда и этот аргумент не возымел действия - воззвали к его чувству долга, показывали фотографии Отравленных детей, младенцев, закрытые фото страдающих знаменитостей, учёных, военных... Харпер был равнодушен ко всему этому. Они не понимали одного - всякая надежда на сотрудничество была утрачена в тот момент, когда было приведено в исполнение решение отдать его Яду.
- Мистер Харпер, с радостью могу отметить, что ваша регенерация вошла в полную силу! Судя по всему, скорость реакций тоже, но, к сожалению, шокотерапия могла пагубно сказаться на показателях. В остальном же, как видно, процесс Отравления протекает штатно и, можно сказать, планово, - тот самый голос, не имеющий плоти, зазвучал, как всегда, внезапно, однако Харпер не вздрогнул. Эти ублюдки выпотрошили его, и отнюдь не фигурально, чтобы убедиться в том, что регенерация, действительно, работает. Он решил уже, что его просто оставят здесь, чтобы продолжать свои эксперименты, и потому следующая фраза ввела его в замешательство.
- Вы можете идти.
Харпер поднял лицо к динамику, недоверчиво сощурившись, но еле слышный шелест заставил его впиться взглядом в стену, выглядевшую полностью монолитной. И, действительно, она раздалась в стороны по расчертившей центр тончайшей линии, открывая пустой серый коридор. Харпер сжал сильнее зубы, понимая, что это - очередная ловушка, или испытание, но выбора ему, очевидно, не оставляли, как и прежде.