Говорят, если долго называть человека собакой - рано или поздно он залает.
Внутренний таймер сбился на несколько дней, пока шли расследования и латались образовавшиеся дыры - Ида, внезапно, была «палочкой-выручалочкой» на любой сложный случай, и теперь приходилось заново перераспределять людей. В глубине души, наблюдая за этой суетой, Харпер даже злорадствовал. Поносящие и ненавидящие Иду люди то и дело срывались на отчаянный вопль «что нам делать?!», впрочем, не забывая тут же припечатать девушку крепким словцом.
Когда же Харпер спохватился и лихорадочно начал подсчитывать пропавшие дни - он похолодел. Пятнадцать. В сущности, две недели оставалось Иде, чтобы сдаться на милость Яда, и стать частью экосистемы. Осознать это оказалось... неприятно. Впрочем, пожалуй, это объясняло и то, почему она ушла, прекратив свою деятельность - в последние дни жизни, Отравленные становились слабыми и вялыми, отказывались от пищи и впадали в апатичное, сонливое состояние. В который раз Харпер про себя сравнил Иду с кошкой, которая не захотела умирать на больничной койке, а ушла в какое-то своё убежище. Ловил себя на гаденькой мысли, что ей достанет сообразительности скончаться где-то подальше от воды и скопления людей. Но это были редкие, очень редкие моменты, когда он злился на неё - за то, что ушла. Иррационально, он и сам это понимал, а что поделать?
А ещё спустя неделю им прилетел панический вызов - с гражданской линии. Бессвязный лепет на грани помешательства, вопли вперемешку с мольбами, краткая суть которых сводилась к «Приезжайте, скорее, тут ТАКОЕ!». Ничего более связного и конкретного, чем «реки крови и горы трупов» вытащить не удалось, но в сознании Харпера тенькнул тревожный звоночек, поскольку адрес, названный потерпевшим - или свидетелем - в их базе числился как одно из нетронутых «гнёзд», где заседали «Анархи». Крепкие ребята, ведущие себя на удивление грамотно и почти всегда умудряющиеся ускользнуть от оперативников департамента.
Впрочем, нельзя было отрицать и ловушку, потому на место происшествия выдвинулись парой отрядов со полагающимся прикрытием и методами предосторожности. Которые, однако, оказались излишними, поскольку нашли они ровно то, что описывал тот самый заикающийся панический голос - и, Боже, никому не приходило в голову его обвинить в чрезмерной впечатлительности.
Тела были разложены в каком-то неуловимом порядке. На некоторых были отчётливо заметны следы пыток. Над другими ещё и надругались, срезая пластами кожу вместе с одеждой, отрезая пальцы, выкалывая глаза и творя ещё Бог знает что - идентифицировать и каталогизировать увечья уже было головной болью криминалистов.
И вокруг, действительно, расплылось и уже даже запеклось небольшое озерцо крови - Харпер теперь понял, что, частично, трупы играли роль заграждения, чтобы кровь не покидала определённый участок.
Впрочем, нетронутые лица позволяли идентифицировать мертвецов как уже бывших «анархистов». Кто-то пришёл, устроил показную резню, организовал такую характерную... инсталляцию?
Харпер отказывался верить собственным глазам, пока многолетняя привычка подмечать детали не выловила среди общего хаоса одну - цепочку маленьких кровавых отпечатков, ведущих от тел к дождевой луже. Приблизившись и почему-то затаив дыхание, он наклонился, изучая следы - слишком долго, слишком пристально. Ведь ему хватило одного взгляда, чтобы узнать рисунок протектора и эту шаркающую манеру пытаться стереть с подошв кровь.
Но это было невозможно. Ей оставалась неделя. Она и шевелиться-то уже не должна была, не то, что устроить такое! Неужели возник какой-то подражатель?
Металлическое клацанье в пяти шагах от Харпера заставило его незаметно вздрогнуть и передвинуть руку так, чтобы в ладонь легла привычная рукоять табельного пистолета, и лишь после этого - выпрямиться, направляя в сторону звука скрытый под плащом ствол. Плащ жалко, конечно, но шкура дороже. Взгляд, впрочем, не обнаружил ничего в пределах видимости - переулок как переулок, глухой, оканчивающийся кирпичным тупиком. Грязный, с тремя мусорными баками вдоль одной из стен, какими-то коробками. Освещение, правда, подводило - слишком много густых теней пряталось по углам, но ему ли бояться теней?
Звук повторился, и Харпер увидел, наконец, его источник - пивная банка, покачивающаяся под порывами промозглого ветра, царапающая кольцом по асфальту. Мужчина тяжело вздохнул, расправляя плечи, и отпуская пистолет. Всего лишь банка. Мусор, которого в избытке хватает в этом городе.