— Знаешь, могу сказать, что я отпустила ситуацию. Раньше постоянно думала, кто это может быть, но сейчас… — устало вздыхаю и смотрю на свои короткие ногти. — Мне больше не хочется возвращаться к этой теме.
Следующий день начинается с хорошего легкого настроения, процедур и прогулки на крышу. Вчера я переступила ту черту, разделявшую «до» и «после». Я смирилась с прошлым и приняла настоящее, а это была еще одна маленькая победа, которая подбадривала. Наверное, за прошедшие полгода я первый раз чувствовала себя уверенной.
Вечером я лежу на кровати — в своей ненавистной палате, которую прозвала «бесплатный номер в Аду» — и читаю «Норвежский лес». Ее притащил мне Райли, он последние время постоянно носит всякую заумную литературу — один из них Мураками, кажется, «одуванчик» помешан на Азии, как-то он сказал, что хотел бы побывать в Китае, Южной Корее и Японии. Не понимаю его любовь к узкоглазым товарищам, ничего против не имею, но… Хотя, «одуван» же немного «того», поэтому, чего удивляться. Вон, даже кудряшки обрезал и линзы нацепил.
Глаза бегают по напечатанному тексту: сложная, но довольна своеобразная история, раскрывающая разные темы — раньше я книги в руки брала редко. Оторвалась и задумалась — я же их вообще не читала, не было времени. Зато сейчас проглатываю, не помню какую, по счету книгу. Перелистываю следующую страницу и слышу, как открывается дверь в палату, поднимаю глаза и от неожиданности замираю, глядя на вошедшего.
— Какого черта ты тут забыл?
Глава 5. Каково это… упасть?
Нью-Йорк, США
Если бы меня когда-нибудь спросили: «Человек, встречи с которым вы ждали меньше всего?», я бы с уверенностью показала пальцем на него. Может, это галлюцинации или просто сон? Наивная…
Эш Кервелл стоял во всей своей красе и неотразимости передо мной. На его фоне я смотрелась убого и жалко, словно моль, но сейчас меня мало волновало, как я выгляжу, и что он будет думать на этот счет. Мысли метались, как загнанные в клетку птицы или звери, бились и разлетались. Мне хотелось крикнуть: «Доволен результатом?», но я молчала, губы казалось, склеены супер-клеем. Я просто не говорила ни слова, ожидая ответа красавчика. Что он тут делает? Как попал в палату? Этаж с VIP-клиентами охраняется, и чтобы сюда войти, нужен пропуск. Ко мне никого не пускали год… кроме одного человека, но… Каким обманным способом сюда попал Эш Кервелл и для чего? Меня посетила даже безумная мысль, что он пришел убить и закончить начатое. Хотелось глупо улыбнуться и захохотать. Я точно помешанная…
Кервелл прикрыл дверь, сделал несколько шагов, и свет от лампы осветил загоревшее лицо с грифельными глазами, которые сейчас сверкали, как два бриллианта. Взгляды пересеклись, запутались, но я не видела хоть капли эмоций на холодном красивом мужском лице — маска, не более, а я не могла читать равнодушие. В палате повисло тягучее молчание, и тишина со звоном разбивалась. Она окутывала, как вуаль. Кресло рядом с кроватью скрипнуло, подкаченное идеальное тело опустилось в него, а глаза все так же неотрывно наблюдали, но я не тонула в сером омуте. Больше я не поведусь на эту удочку. Да и сейчас не была той трусихой, как в первую встречу с Крисом. Нет, я не забьюсь в угол, как ополоумевшая и не буду орать. Страх побежден и не опасен, он под контролем, как собака на поводке.
Долго это еще будет продолжаться? Он пришел сюда помолчать и насладиться победой? Сейчас я могла слышать шум за открытым окном, гудки такси и шепот ветра, врывающегося в помещение…
— Привет.
Его голос, как топленное шоколадное масло, растеклось по комнате, но я поставила защитную прозрачную стену, и оно не коснулось меня.
Я молчала.
Эш расслабленно положил одну ногу на другую перпендикулярно полу, а локти на подлокотники. На лице по-прежнему ноль эмоций, а глаза все так же смотрят и изучают, будто я подопытная в лаборатории.
— Наверное, думаешь, как я попал сюда…
Он продолжает окутывать и заманивать в свои сети, словно глупую бабочку, в страну иллюзий и грез, в мир обмана, но я не поддаюсь.
— На самом деле, это было довольно сложно сделать. Мне давно хотелось встретиться с тобой, Меган. Еще в тот момент, когда ты пришла в себя.
Стараюсь не выдавать чувств и эмоций, переполняющих сознание, поэтому молчу. Эш поглаживает правую скулу и водит пальцами, никто из нас не отводит глаз.
— Та медсестричка все-таки поддалась.
Хочется влепить ему смачную оплеуху и вцепиться в потрясающие блестящие русые волосы с выбеленными концами, но я молчу, стиснув зубы и прикусив изнутри щеку. Конечно, Луиза, как дурочка повелась на лапшу, которую сплел этот… тип.
— Смотрю сейчас на тебя и думаю, какая же ты… — Кервелл едва улыбается уголками губ и наклоняется, сверкая серыми глазами, — жалкая, — выдыхает одно слово, которое попадает в цель, как бомба замедленного действия и взрывается.
Мне как будто дают под дых, и весь воздух покидает комнату, кислород отказывается поступать в легкие, а перед глазами плывет. Прикусываю щеку и чувствую металлический привкус крови, который приводит в чувство. Я молчу. Я — звенящая тишина.
— Каково это… упасть?
Я — сгусток безмолвия. Кровь течет по стенкам горла и наполняет рот, смешиваясь со слюной. Кервел вздыхает и садится в прежнюю позу, отрывая взгляд от моего каменного лица. Разглядывает комнату, останавливаясь на пионах, и снова его лживые глаза впиваются в меня, готовые растерзать в любую секунду.
— Знаешь, приятно наблюдать, когда такие красивые девочки превращаются в пепел. Но еще приятнее… — он останавливается, прикрывает глаза в каком-то экстазе, открывает, и страх окутывает мое тело и сознание, затягивая в черную бездну, — ломать, — продолжает, — королеву свергли с престола, отобрали корону и отправили на смертную казнь. Но ты оказалась сильнее. Удивительно.
Он хмыкает каким-то своим мыслям, но я молчу, а кровь отрезвляет сознание, которое так и хочет покинуть бренный мир. Ледяная волна накатывает, но я не дам ему насладиться этим, ни за что.
— Берфорт глупый дурак, провести его оказалось проще простого.
Еще немного, и маска покроется трещинами, а эмоции хлынут через них. Еще немного, совсем немного… Но я молчу.
— Хотя… — Кервел задумчиво поднимает глаза и снова чему-то улыбается, — не такой уж и дурак. Троих идиотов его люди быстро отправили на нары, но информацию не получили, а те оказались обычными пешками. Короля они не нашли.
Хочется с презрением плюнуть в его наглую рожу, а самодовольство сжечь на костре. До последнего думала, что это какая-то баба, но… Но вот он, главный виновник торжества, сидит и упивается своим превосходством, победой, только… Какой победой? Неужели люди бывают такими бесчувственными монстрами? А когда-то я думала, что он хороший парень. Но вот оно, гнилое яблоко: снаружи красивое, красное, блестящее, а внутри — черное, кишащее червями.
— Знаешь, это ведь была идея Джо… Той тупой швабры… Она все уши прожужжала, мол, «Миллер достаются практически все контракты»: тебе вершки, а ей корешки. Понимаешь? Зависть и обида, а ты стала козлом отпущения, грушей для битья, девочкой, стоящей на пути. Я связался с теми придурками, которым нужны были бабки, а она все оплатила. Убил сразу двух зайцев, даже трех: убрал тебя, использовал Джо и ее денежки. Гениально, не правда ли?
Он останавливается, улыбка сползает с красивого лица, уступая место равнодушной холодной маске. Кервел, наверное, ожидал другого, что я буду кричать, пуская белую пену изо рта, расплачусь или еще что. Но я молчала, не давала желаемого — он не получит такой радости ни за что на свете.
Встает, берет книгу, лежащую на моих онемевших ногах, и хмыкает.
— Мураками… Серьезно, Меган? У меня есть кое-что интереснее, чем «Норвежский лес».
Кервел достает из-за спины свернутый журнал и кидает на тонкое одеяло. Он нависает надо мной, подавляя и наслаждаясь увиденным — это читается на гнусном, лживом, обманчиво красивом лице.