Байр ухмыляется в ответ и наклоняется, а Дафна встречает его на полпути, приподнимаясь на цыпочках. Поцелуй получается короче и целомудреннее тех, что они делили прежде, но толпе всё равно. Овации заглушают всё — даже её собственные мысли, даже учащённый стук сердца.
—
Как только они оказываются в вестибюле дворца, улыбка императрицы - все еще раздраженная, как замечает Дафна - исчезает, сменяясь поджатыми губами, а ее взгляд мечется между Дафной и Байром. Дафна готовится к тому, что теперь, когда они не защищены вниманием толпы, ее мать может разразиться гневной тирадой, но словесный удар так и не последовал.
«Я пошлю лекаря в твои комнаты, чтобы он тебя осмотрел», - говорит она.
«В каких комнатах мы остановимся?» спрашивает Дафна.
Императрица слегка наклоняет голову, будто вопрос Дафны её смущает.
«Ты будешь в своих старых покоях, Дафна, — медленно произносит она. — Я думала, ты предпочтёшь именно их? Ведь там столько воспоминаний, и это твой дом.»
Если императрица ожидает, что Дафна станет спорить, то будет разочарована. Дафна действительно хотела бы вернуться в старые комнаты, которые делила с сёстрами. Жить в других покоях дворца показалось бы ей неестественным. Но она также не может представить Байра в этих комнатах — скорее уж солнце взойдёт ночью. И всё же она не хочет разлучаться с ним, пока мать так близко. Логически она понимает, что мать не сможет прямо навредить им во дворце, но она также знает, что недооценивать мать опасно.
Она решает не прояснять ситуацию, а предположить то, что хочет услышать, — ещё одна уловка, перенятая у матери.
«Ты права. Это так внимательно с твоей стороны, мама. Подожди, пока ты их не увидишь, — говорит она, поворачиваясь к Байру и сохраняя светлый тон. — Мама заказала камин в гостиной с изображением созвездий, под которыми родились я и мои сёстры...»
«О нет, голубка моя, — перебивает императрица, как Дафна и предполагала. — Я полагаю, что Байру будет комфортнее в гостевом крыле. Ведь твои комнаты созданы для юных девушек, и даже если его не смутят розовые тона и оборки, мебель ему покажется неудобно маленькой.»
Дафне это кажется слабой отговоркой. Хотя последний ремонт в её комнатах делали, когда ее сёстрам было четырнадцать, кровати там достаточно большие для целых семей, а диваны и кресла, хоть и выглядят изящно, такие же прочные, как и вся остальная дворцовая мебель.
Она готова уступить матери в этом вопросе. Возможно, несколько недель назад она безропотно приняла бы её решение, но теперь она остро осознаёт: каждое их взаимодействие — это битва, и любая уступка обернётся двойными потерями в надвигающейся войне.
Более того, она осознаёт свою собственную силу. Та девушка, что покинула Бессемию, была лишь тенью матери, но этой девушки больше нет.
Она затачивает свою улыбку. «О нет, мама, я должна остаться с мужем, — отвечает она. — Представь, что скажут люди!» Хотя Дафна уверена, что после их с Байром представления у дворца, слухи об их браке — именно то, чего добивается императрица. «И я уверена, мебель в моих старых комнатах ему подойдёт — мы с Беатрис и Софронией частенько умещались втроём на всех этих диванах и креслах, так что у Байра точно не будет претензий. Верно?» — бросает она взгляд на Байра.
Байр слегка кашляет. «Уверен, что так и есть, — говорит он, отвечая императрице собственной улыбкой. — И розовый цвет с оборками меня ничуть не смутят, обещаю.»
Губы императрицы сжимаются, и Дафна видит, как та взвешивает в уме, стоит ли настаивать. Через мгновение та кивает.
«Хорошо, — говорит она, и её голос звучит сдавленно.
«Чудесно, спасибо, мама. Жду не дождусь врача — это путешествие было настоящей пыткой.» Она направляется к лестнице, ведущей в её покои, Байр идет рядом.
Дафна вдруг останавливается и поворачивается к стражнику у дверей. «А когда прибудет леди Клиона, проводите её в мои покои. Она может поселиться в старой комнате Беатрис или Софронии, — добавляет она, обращаясь к матери, чьи губы снова сжимаются.
«Дафна, тут я должна провести черту, — говорит императрица. — Леди Клиона может остаться в гостевом крыле, с другими гостями.»
«О, я знаю, что так положено, — вздыхает Дафна. — Но леди Клиона так недавно потеряла отца, мама. Я не вынесу мысли оставить её одну. В это тяжёлое время ей нужно быть среди друзей.»
Если бы они были наедине — или хотя бы без посторонних — Дафна знает, что мать отказала бы ей, вероятно, сопроводив это колким замечанием о том, что Клиона вовсе не считает Дафну подругой. Но стража — тоже публика, и императрица вынуждена играть роль.
«Это очень мило с твоей стороны, Дафна, — говорит она, и Дафна уверена, что только она слышит, как натянуто звучит этот комплимент. — Уверена, в данном случае твои сёстры были бы рады предоставить свои комнаты леди Клионе.»