— Нет, — наконец говорит она. — Хотя я позволила ему в это верить — ради его же блага и моего. Мать Байра — королева Дарина. Он родился через две недели после моего сына, но был крупным, а мой мальчик — маленьким. Они были так похожи, оба — вылитый отец, обоих коснулись звезды... Думаю, Варфоломей торопился обзавестись наследником и использовал звёздную пыль, чтобы ускорить дело. Я помню, как они выглядели, когда я положила их рядом в королевскую колыбель — их можно было принять за близнецов.
Беатрис понимает, что Аурелия что-то не договаривает.
— Ты забрала принца — настоящего Киллиана — и подменила его бастардом.
Аурелия кивает.
— У меня не было желания растить чужого ребёнка. Но я держала его несколько месяцев, называла именем моего сына, заботилась о нём. А когда он подрос настолько, что его уже нельзя было спутать с единокровным братом, оставила в колыбели у дворца. Я думала... что это небольшая милость — позволить ему быть ближе к матери, даже если я не могла быть рядом со своим сыном. Хотя, судя по словам Байра, Дарина не проявила к нему ни любви, ни доброты. Трагедия для них обоих.
— Трагедия, которую устроила ты, — указывает Беатрис. — Потому что хотела, чтобы твоя кровь текла в жилах звёздного избранника.
— И я заплатила за это, — голос Аурелии становится хриплым. — К тому времени моя магия исчезла, и я думала, что цена уплачена. Но звёздам этого было мало — они забрали его. Моего мальчика. Я издалека наблюдала, как звёзды вытягивали из него жизнь, пока он не умер, не дожив до семнадцати.
— У него была магия? — спрашивает Беатрис.
Аурелия качает головой.
— Нет, как оказалось. Но небо всё равно призвало его домой. И если ты ждёшь объяснений, почему они забрали его, а ты и твоя сестра до сих пор живы, у меня нет для тебя ответа. Пытаться понять мотивы звёзд — занятие для глупцов, как я уже давно усвоила.
Аурелия выглядит жалкой — с искривлённым ртом и покрасневшими глазами, — но Беатрис не испытывает к ней жалости.
— Должно быть, тебе было ужасно, — холодно говорит она. — Видеть, как все твои планы и расчёты умирают вместе с ним.
Взгляд Аурелии такой острый, что Беатрис почти чувствует его на коже, но не обращает внимания.
— Ты и моя мать одинаковые. Но план моей матери хотя бы был умным, основанным не на галлюцинациях о словах звёзд. Ты же погубила жизнь своего сына впустую. И если ждёшь от меня сочувствия, тебе придётся ждать очень долго.
— Я совершила ошибки, да, — говорит Аурелия. — Но мне не нужно твоё сочувствие — мне нужно, чтобы ты усвоила урок, который не усвоила я. Даже если в тебе есть звезда, ты больше человек, чем нет. И как люди, мы служим звёздам. Не они служат нам. И если ты забудешь об этом, они напомнят, забрав всё, что ты любишь, независимо от того, одна ты из них или нет.
Судя по рассказу Аурелии, Беатрис сомневается, что та вообще любила своего сына, но понимает предупреждение. Это не значит, что она верит ему или готова последовать ему, но она его понимает.
— Хорошо, — говорит она, проводя ладонями по покрывалу. — Но моя мать представляет собой реальную и неминуемую угрозу, а моя сестра, насколько я знаю, сейчас с ней в Бессемии, готовая в одиночку пойти на войну. Я не позволю ей сделать это, поэтому, с магией или без, завтра утром я отправляюсь в Бессемию. Я не могу помешать тебе присоединиться, но ты будешь куда более желанной спутницей, если у тебя хватит звёздной пыли, чтобы ускорить наше путешествие.
Аурелия открывает рот — несомненно, её предостережения ещё не закончились, — но Беатрис услышала достаточно. Она тянется за бархатным шнуром у кровати.
— Ты можешь уйти сейчас по своей воле или объясниться новой королеве Селларии, что лично я не советую.
На мгновение Аурелия выглядит так, будто хочет проверить, блефует ли Беатрис, но, когда та дёргает шнур, она слегка наклоняет голову с улыбкой.
— Тогда до завтра, принцесса.
—
К тому времени, когда служанка Беатрис звонит, чтобы сообщить новой королеве Селларии о ее выздоровлении, Беатрис уже успевает добраться до дивана в гостиной — подвиг, который был бы невозможен без звездной пыли, полученной от Аврелии, хотя и дается ей с трудом. Однако к завтрашнему дню она должна полностью восстановить силы. И ей это понадобится, потому что оставаться в Селларии дольше — не вариант. Дафна велела Беатрис встретиться с ней в Бессемии, и Беатрис не намерена заставлять ее ждать.
Дверь открывается, и первым входит Паскаль, чуть впереди Жизеллы, теперь официально коронованной сверкающей золотой короной с рубинами. За ними следует Николо, его светлые волосы теперь без украшений, а замыкает группу Эмброуз.