Леопольд тихо ругается, качая головой.
— Я должен был догадаться раньше. Он всегда был озлобленным, жестоким человеком, но я не думал, что он способен собрать такую силу.
«Когда ты и твои братья исчезли, образовался вакуум власти, — говорит Виоли. — И он воспользовался этим, заключив союз с императрицей».
«Он заключил союз с императрицей куда раньше», — отвечает Леопольд, доставая из кармана массивную цепь, которую носил барон, с обручальным кольцом Софронии, болтающимся на ней, словно подвеска.
Желудок Виоли сжимается при виде кольца — при мысли о том, что барон снял его с безжизненного тела Софронии.
«Он сам в этом признался, когда я допрашивал его после битвы, а его люди добавили то, что он утаил. Похоже, он состоял на службе у императрицы как минимум столько же, сколько и ты».
Виоли хотела бы изобразить удивление, но не может. Она лучше многих знает, насколько обширна и глубока сеть шпионов императрицы. Сколько в пьянстве и азартных играх барона было правды, а сколько — притворства, чтобы никто не заподозрил в нём нечто большее?
«А его армия? — спрашивает Виоли. — Бессемианская или Темаринская?»
«Темаринская, — отвечает Леопольд. — В основном наёмники, верные его золоту, но и многие другие, присягнувшие ему, потому что у них не было выбора — и подчиняться соотечественнику казалось хоть чуточку лучше, чем захватчикам. Это был единственный способ прокормить семьи. И когда я появился с деревенскими, почти все сразу же преклонили колени».
«Сколько их?»
Леопольд пожимает плечами.
«Батальон насчитывал пятьсот человек. Чуть больше четырёхсот перешли на мою сторону, как только представилась возможность».
И так же легко могут снова изменить сторону, — знает Виоли. Когда она говорит об этом Леопольду, он снова пожимает плечами.
«А сколько из них задаются теми же вопросами о моей преданности? Они вправе опасаться, что, как только я снова взойду на трон, стану тем же бесполезным королём, что и раньше».
Виоли открывает рот, чтобы возразить, но тут же закрывает. Он прав, хоть ей это и не нравится. Леопольд, должно быть, замечает это, потому что мягко улыбается.
«Восстанавливать Темарин будет непросто, Ви. Для всех нас. Но если они готовы помочь мне — кто я такой, чтобы останавливать их? Ошибки не определяют человека».
Ошибки не определяют человека.
Слова Леопольда эхом разносятся в наступившей тишине, вгрызаясь в её сознание, как семена. Она надеется, что однажды они прорастут — и, возможно, она действительно поверит в них.
«А теперь? — спрашивает она. — Сколько времени прошло после битвы?»
"Два дня," говорит Леопольд. "Достаточно, чтобы все отпраздновали, отдохнули и разъехались."
"Разъехались?" переспрашивает Виоли. "Куда?"
"Двадцать пять добровольцев отправились на юг, двадцать пять - на север, и пятьдесят - на запад," объясняет Леопольд. "Распространять слухи и собирать поддержку, как ты и предлагала. Они будут останавливаться, где смогут, рассказывать всем о том, что произошло здесь, поднимать новые восстания в деревнях и городах против оккупировавших их бессемианцев."
В его голосе слышится неподдельное волнение, и когда он смотрит на неё с тревожным ожиданием в глазах, Виоли понимает - он ждёт её оценки этого плана.
"Это гениально, Лео," тихо говорит она. "Если немного повезёт, ты снова войдёшь во дворец Кавелле ещё до того, как весной растает последний снег."
Улыбка Леопольда слегка меркнет. "Ты хотела сказать - мы," поправляет он. "Мы войдём во дворец Кавелле."
Когда Виоли не отвечает, Леопольд наклоняется к ней, снова беря её руки в свои. Виоли пытается игнорировать тепло его кожи, такое уютное и... правильное.
"Ви, я не справлюсь без тебя," говорит он.
"Конечно справишься, Лео," отвечает она, сжимая его руки. "Последние дни доказали это вне всяких сомнений. Я тебе не нужна."
Леопольд ненадолго замолкает. "Это не значит, что я не хочу, чтобы ты была рядом," тихо произносит он.
Виоли прикусывает губу. Она тоже этого хочет. Хочет быть рядом, когда он вернёт дворец, когда снова займёт трон, когда корону возложат на его голову - на этот раз заслуженно, а не по праву рождения. Хочет увидеть, как он станет тем королём, которым, как она знает, может быть.
Но она не нужна ему. А Дафна и Беатрис - нужны.
"На Селларию обрушился звёздный дождь, Лео," говорит она. "Мы оба можем догадаться, что это значит - Беатрис вернула свою магию. Если создание этого дождя не убило её, прямо сейчас она направляется в Хапантуаль, и ей с Дафной понадобится вся возможная помощь, чтобы победить императрицу. Это битва, которую я должна довести до конца."