Леопольд обдумывает её слова, но Виоли замечает, что её заявление не кажется ему неожиданным.
"Даже если мне удастся изгнать всех бессемианских солдат из Темарина, победа императрицы сделает этот успех недолгим," тихо говорит он. "И я не думаю, что Темарин сможет снова подняться из руин, в которые она его превратит."
"Я не допущу этого," обещает Виоли.
"Я верю тебе," отвечает Леопольд. "Но это и мой бой тоже. И я намерен довести его до конца."
Виоли качает головой. "Ты нужен здесь, своему народу."
"Мой народ действительно нуждается во мне," соглашается Леопольд. "Но императрица — это гниль, разъедающая всю Вестерию. Я могу бесконечно чистить свой кусочек, или мы можем вырезать заразу у самого корня. Первое - временное решение, а я не собираюсь сидеть сложа руки, пока другие делают второе."
Виоли понимает его, но всё же...
"Это будет выглядеть... неуместно," мягко говорит она. "Если Темарин снова увидит своего короля бегущим."
"Не бегущим," поправляет Леопольд. "Выступающим. За Темарин. И с каждым, кто захочет присоединиться к этому бою." Он смотрит ей в глаза. "Это включает тебя, Виоли?"
Виоли всматривается в его лицо, отмечая резкие черты и новую решительность в его тёмно-карих глазах. "Всегда," отвечает она.
Он улыбается, и на его лице читается облегчение - Виоли понимает, что он действительно не был уверен в её согласии. Как будто она не пошла бы воевать против самих звёзд, если бы Леопольд был рядом.
"Тебе нужен отдых," говорит он. "Мы выедем завтра. Или послезавтра."
Виоли снова качает головой, и даже это небольшое движение причиняет боль. "Я в порядке," лжёт она, выдавливая улыбку куда более радостную, чем она себя чувствует. "Выедем сегодня. Отдай приказ оставшимся войскам - мне только нужно поесть, быстро принять ванну, и я буду готова к войне."
Это ложь, и Леопольд сразу это видит. Но после короткой паузы он кивает. "Тогда выезжаем сегодня," соглашается он.
Дафна
Дафна просыпается позже обычного — мраморные часы в углу комнаты показывают почти десять, — но Байр всё ещё спит рядом, так что она не чувствует себя слишком ленивой. Накануне они задержались допоздна: их разговор с куртизанками и сёстрами в Сестринстве затянулся почти до трёх часов ночи. Они заполняли пробелы в знаниях друг друга: Элодия и Авализа, мать Виоли, рассказали о визите Виоли, Леопольда, Паскаля и Эмброуза.
Дафна испытала раздражение, когда узнала, что группа разделилась после ухода из “Багрового Лепестка”: Виоли и Леопольд отправились в Темарин вместо того, чтобы сопровождать Паскаля и Эмброуза в Селларию, как планировалось. И всё же она почувствовала к Леопольду досадное уважение за то, что он вернулся в свою страну, чтобы наконец повести себя как король — каким так и не стал, сидя на троне. Вряд ли он сумеет выкорчевать армию её матери за такое короткое время, но хотя бы сможет создать достаточно шума, чтобы отвлечь её внимание на Темарин.
Сестра Элоиза также рассказала им о потайном ходе в покоях императрицы, которым Беатрис пыталась сбежать из дворца. Учитывая, чем закончилась та попытка, Дафна подозревала, что теперь мать держит проход под наблюдением. Но Элоиза, бывшая императрицей Селиной, прожила во дворце больше двух десятилетий — даже дольше, чем сама Дафна или её мать, — поэтому Дафна попросила её набросать все запомнившиеся ходы. Мало ли, какой-нибудь ещё пригодится.
Остальные тоже поделились обрывками сведений, которые обычно все привыкли не замечать. Информацией, к которой Дафна, как бы ни была она обаятельна или хитра, никогда не получила бы доступа. У куртизанок и сестёр были свои связи и возможности.
Куртизанка по имени Бланш рассказала, как один из советников императрицы, герцог Аллевю, ворвался ночью в дом казначея Бессемии, мадам Ренуар, требуя разговора. Бланш, нанятая мадам на вечер, притворилась незаметной и подслушала весь их спор.
Оказалось, герцог был недоволен тем, что мадам Ренуар ограничила суммы, которые он и другие приближённые императрицы могли брать из казны ежемесячно. Но мадам настаивала, что действует по приказу императрицы.
— Тут он рассвирепел, — пересказала Бланш. — Спросил, накапливает ли императрица деньги для войны — мол, мы же не воюем.
Пока что, — подумала Дафна. Она знала, что мать готовится к войне на два фронта — с Селларией и Фривом. Но этот разговор показал ей, что даже ближайшие советники императрицы не знают масштабов её планов — а узнав, вряд ли одобрили бы. И это можно использовать.