Аурелия встретила их на выходе из Валлона с двумя дюжинами флаконов звёздной пыли — слишком мало, чтобы значительно ускорить путь, разделив их между пятью тысячами человек. Вместо этого она использует их на дороге, загадывая, чтобы путь был короче и проходился быстрее, чем кажется. Ей приходится повторять процесс каждый час или около того, и Беатрис сомневается в действенности своего желания. Но к обеду, когда Николо сообщает, что они приближаются к Келлианскому лесу, она удивлена — они продвинулись гораздо дальше, чем она ожидала за шесть часов.
Беатрис и Николо спешиваются во главе отряда, а за ними, насколько хватает глаз, тянутся солдаты, делающие то же самое. Паскаль, стоящий неподалёку, бросает на неё вопросительный взгляд, скользя глазами между ней и Николо, но Беатрис его игнорирует. Паскаль не из тех, кто держит зло, даже на человека, укравшего его трон и отправившего его в заточение в Братство, что было хуже любой тюрьмы. Но он медлит с прощением Николо за сговор с Жизеллой и императрицей, из-за которого Беатрис похитили. Даже сама Беатрис не знает, что думать о Николо теперь. Однако она не может отрицать, что, потеряв трон, едва не лишившись жизни и будучи изгнанным собственной сестрой-близнецом, Николо стал легче духом, чем когда-либо с момента их первой встречи. Его сестра бросила ему вызов — попытаться понять, кто он есть, и, похоже, он с радостью принял его.
Беатрис задаётся вопросом, понравится ли ей тот человек, которым он решит стать, но она не позволяет мыслям увести себя слишком далеко по этому пути. Дафна всегда называла её бесстыжей распутницей, но Беатрис не глупа.
Николо продолжает, пока Паскаль и Эмброуз достают из седельных сумок припасы для обеда.
«При таком темпе мы пересечём границу Бессемии до заката, и ещё пять тысяч солдат встретят нас у границы. Но это вызывает проблему».
Беатрис смотрит на него, приподняв брови.
«Ты о том, какое послание будет нести армия из десяти тысяч чужеземных солдат, которую я веду в Бессемию без предупреждения?»
«Послание войны», — соглашается Николо.
«Я не могу их спрятать», — замечает она.
Николо замолкает, глядя на неё оценивающим взглядом, от которого ей становится не по себе, словно её плащ вдруг стал на размер меньше.
«А если смогли бы?» — спрашивает он. — «Если дождаться ночи?»
Беатрис отвечает не сразу, обдумывая, как обойти объяснение того, какой урон магия наносит ей — урон, который, по мнению Аурелии, с каждым использованием убивает в ней человеческое. Она сама ещё не до конца осознала это открытие и не горит желанием делиться им с кем-либо. Она не рассказала даже Паскалю. И уж точно не хочет, чтобы Николо знал, что магия её убивает. Ей и так тяжело от того, что Паскаль в курсе и смотрит на неё с настороженным осуждением каждый раз, когда она говорит о магии. Даже когда она вызвала звёздный дождь, спасая их жизни, он умолял её этого не делать. И ещё есть часть её, которая боится, что Николо увидит в ней слабость.
«Ты ещё новичок в магии», — говорит она вместо этого, кривя губы в снисходительной улыбке. — «Но всё не так просто, как кажется, и скрыть от глаз более десяти тысяч людей и лошадей — это слишком даже для звёзд».
Он, кажется, принимает это объяснение, но не отступает.
«Тогда каждый город и деревня от границы Селларии до Хапантуаля узнает, что ты несёшь войну к порогу своей матери», — говорит он. — «Они пошлют гонцов предупредить её. Мы можем попытаться их остановить, но это значит нажить врагов среди бессемианского народа, твоего народа. Ты этого хочешь?»
Беатрис не хочет. Конечно, армия — это угроза, но направлена она только против её матери, а не против мирных жителей. Однако она знает, что он прав: бессемианский народ верен императрице, и угроза ей будет воспринята как угроза им самим. Они не знают, кто такая Беатрис на самом деле, что она сделала и что планирует, поэтому, конечно, увидят в ней врага.
Она смотрит на Николо. «Покажи мне карту», — говорит она.
Он достаёт карту из кармана плаща, разворачивает её и расстилает на земле, присев рядом. Беатрис подзывает Паскаля и Эмброуза, и они вчетвером собираются вокруг карты.
Николо берёт веточку и указывает на точку южнее Келлианского леса.
«Мы здесь».
Карта сделана в Селларии, поэтому на ней отмечены не все города и деревни Бессемии. Но Беатрис в детстве изучила множество карт своей страны, и, хотя мать никогда не брала её и сестру в поездки за пределы Хапантуаля, она знает, что, если продолжать двигаться прямо к столице, они пройдут достаточно близко к одному из крупных городов Бессемии — Хилаку. Она берёт веточку у Николо и указывает на примерное местоположение города, пока в её голове формируется план.