Но кто-то всё же послал предупреждение.
— Они идут с запада, — продолжает Никколо, и Беатрис резко останавливает коня.
— С запада? — переспрашивает она.
Конечно, её мать могла выслать войска навстречу, но зачем тогда вести их в обход Немарийских лесов? Это лишь замедлило бы их продвижение и оставило бы без укрытия. В этом нет смысла. Если только…
— Может, они из Темарина? — спрашивает Паскаль, подъезжая с другой стороны. — Леопольд хотел вернуть себе трон. Возможно…
— Сомневаюсь, что он смог бы сделать это за неделю, — возражает Беатрис. — Скорее всего, мать временно отозвала часть войск, чтобы укрепить здесь свои позиции.
— Что прикажешь делать? — спрашивает Никколо. — Разведчик говорит, что мы превосходим их числом как минимум в десять раз. Если атакуем сейчас, пока они не добрались до императрицы, избавим себя от лишних проблем в менее выгодных условиях.
Он прав — шансов лучше не будет. Да и если мать уже знает об их приближении, значит, фактор внезапности потерян. Нужно использовать имеющиеся преимущества. И всё же Беатрис не нравится идея атаковать бессемианских солдат, которые, возможно, просто следуют приказам, не понимая их цели. Она смогла заручиться поддержкой жителей Хилака — может, получится и с этими военными, хотя солдаты, конечно, опаснее мирных жителей.
— Я поведу половину войск через лес, чтобы перекрыть им путь, — решает она. — Остальные зайдут с тыла, чтобы никто не ушёл. Но перед атакой я хочу поговорить с их командующим.
—
Они раскинули небольшую палатку на юго-восточной опушке Немарийского леса, пока гонец скачет к приближающемуся батальону с приглашением для их командира встретиться с Беатрис. В ожидании она нервно расхаживает, сжимая в руке бокал селларианского вина, хотя едва пригубливает его.
Она так близко к Хапантуалю, что почти чувствует его воздух на вкус. Если сейчас вскочить на коня и помчаться во весь опор, городские ворота будут через два часа. А ещё через час она окажется лицом к лицу с сестрой. Последнее, чего ей хочется — стоять в палатке, уговаривая и задабривая одного из маминых генералов, или ввязываться в бой, который, хоть и сулит победу, отнимет драгоценное время.
Но если бы здесь была Дафна, она первой бы предостерегла Беатрис от импульсивности. Сделав глубокий вдох, она отхлебывает вина и переводит взгляд на Паскаля и Эмброуза, восседающих на парчовых подушках с бокалами в руках.
— Они слишком затянули, — говорит она. — Если бы хотели говорить, уже были бы здесь.
— Прошло всего двадцать минут, — замечает Эмброуз.
Беатрис готова поклясться, что ждёт уже час, но карманные часы в его руках неумолимо подтверждают правоту. Всего двадцать минут.
— Всё же думаю, что это Леопольд, — говорит Паскаль.
Беатрис не хочет рушить его надежды, хотя знает — они разрушатся в любом случае. Леопольд поступил глупо, вернувшись в Темарин, а Виоли — вдвойне, последовав за ним. Если они и живы, то уж точно не ведут армию — а бегут от неё.
— Если ты прав, — говорит Беатрис, — когда все закончится, я буду тебе обязана коробку лучшего шоколада от Рено.
Взгляд Паскаля скользит за её спину и он улыбается: — Не забудь фиалковые крем-брюле — мои любимые.
Беатрис моргает, не понимая, пока не оборачивается и не видит в палатке Виоли и Леопольда — потрёпанных, но живых. От шока она теряет дар речи.
— Ну что, — сухо, но с явным облегчением произносит Виоли, — нас вызывала святая Беатрис, но это явно не ты. Если ты святая, то я единорог.
Беатрис фыркает: — Титул не мой выбор, но прижился.
— После того, как она наслала звездопад на Селларию, иначе и быть не могло, — вставляет Эмброуз.
— Так это была ты, — ухмыляется Леопольд. — Ты спасла Виоли.
— Она меня не спасала, — протестует Виоли, затем сдаётся: — Хотя момент выбрала удачный.
Беатрис усмехается, откладывая этот козырь для будущих подколов.
— А вы? — окидывает она их взглядом. — Пас и Эмброуз сказали, что ты рвался вернуть трон.
Леопольд краснеет: — Я рвался исправить хаос, в котором хотя бы отчасти виноват.
Он кратко рассказывает о событиях после их расставания, и Беатрис не может не признать — перед ней уже не тот сломленный юноша с потемневшим взором, которого она встретила в Темаринской таверне.
— Значит, наши цели совпадают, — заключает она. — И направление, полагаю, тоже?
— Хапантуаль, — кивает Виоли. — Наша армия уступает вашей, но сражаться будем вместе.
— Договорились, — соглашается Беатрис. — Но Дафна во дворце с моей матерью. Когда та поймёт, что город в осаде, она убьёт её и сожжёт Хапантуаль дотла, но не сдастся.