— Это и есть смерть? — спросила Беатрис, уткнувшись в плечо подруги. Если так, то это куда лучше, чем она представляла.
— И да, и нет, — Софрония отстранилась, чтобы взглянуть на нее. — Найджелус вырвал нас из звезд, Беатрис, и к звездам мы должны вернуться. Ты потянула за собой солнце.
Беатрис вспомнила — луч света, погасший после ее желания.
— Но Дафна выжила. Она, наверное, злится на меня.
— Еще как, — Софрония усмехнулась. — И звезды не в восторге, хотя твою наглость оценили.
Беатрис знает, что должна извиниться, но не может. Дафна жива — значит, ни о чем не жалеет.
— Аурелия говорила, что часть меня возвращалась к звездам каждый раз, когда я использую магию, — сказала она. — Что возрождение звезд — это я, заменяющая их.
— Она была права, — кивнула Софрония. — Но чтобы заменить само солнце... твой фрагмент не подошел бы. Чтобы на его месте взошло новое солнце — потребовалась вся ты.
Беатрис догадывалась. Она точно знала, чем обернется ее желание. И теперь, видя Софронию, обнимая ее... это больше, чем она смела надеяться. И все же...
— Ты не готова, — серебристые глаза Софронии изучают ее лицо.
— А ты была?
Та задумалась.
— Думаю, да, — тихо сказала она. — Но это не значит, что мне не хотелось бы больше времени. Больше времени с тобой и Дафной. Увидеть, как растет Леопольд. Познакомиться с новыми людьми, попробовать новое, увидеть больше мира. Мне бы это понравилось. Но я счастлива и здесь — наблюдать за вами, видеть, как прорастают семена, которые я посеяла при жизни.
— Ты посеяла много семян, — Беатрис подумала о том, как изменился Леопольд после женитьбы на Софронии, и еще больше — после ее смерти. И Виоли тоже. Даже победа над императрицей — все это выросло из того, что начала Софрония. Ее семена все еще давали всходы.
"Ты тоже посеяла свои семена," — говорит Софрония. Но когда Беатрис молчит, она улыбается: "Но недостаточно."
Беатрис качает головой:
"Возможно, этого никогда не бывает достаточно."
Софрония наклоняет голову:
"Что бы ты сделала?" — спрашивает она. — "Имей больше времени?"
Беатрис смеётся:
"Чего бы я не сделала? Путешествовала бы по миру, проводила больше времени с Дафной, Паскалем и Эмброузом. Следила, чтобы Жизелла не шалила. Может, поцеловала бы Николо ещё пару раз."
"Серьёзно?" — фыркает Софрония.
"А почему нет?" — Беатрис смеётся. — "Целоваться было весело, пока всё не усложнилось. Я бы не против повторить. Хотя, наверное, целовалась бы и с другими — с кем захочу, будь у меня время. И, конечно, убедилась бы, что с Бессемией всё в порядке. Дафна будет великой императрицей, я не сомневаюсь, но я бы помогала ей — чтобы у неё и Байра было время и для себя."
"Что-то ещё?"
Беатрис смотрит на неё:
"Я бы просто делала, что хочу — стала бы тем, кем хочу. Разве не этого все ждут от жизни?"
Софрония улыбается:
"Вот," — она наклоняет голову, — "Прекрасно подытожено. Я делала, что хотела, стала собой — и в конце была готова уйти. Но ты — нет."
Горло Беатрис сжимается, но она заставляет себя улыбнуться:
"И всё же," — говорит она, — "Я здесь, а солнце должно возродиться."
"Должно," — медленно соглашается Софрония, и на её лбу появляется знакомая складка — та, что всегда возникала, когда она ломала голову над сложной шифровкой. — "Но, возможно... я могла бы стать солнцем."
Беатрис наблюдает, как работает её ум — это всегда завораживало:
"Ты... так можешь?"
Софрония кивает:
"Ненадолго, да. В конце концов, это просто звезда, как и другие. Но это не моё место. Небо однажды позовёт тебя домой."
"Ненадолго?" — переспрашивает Беатрис. — "Дни? Недели?"
Если так, может, лучше уйти сейчас — умереть, едва ощутив вкус жизни, прежде чем понять, чего лишишься.
Софрония пожимает плечами:
"О, думаю, я продержусь достаточно, чтобы увидеть тебя морщинистой и седой. Лет семьдесят. Может, восемьдесят. Девяносто было бы сложновато, но я люблю сложности."
"И это “ненадолго”?" — удивляется Беатрис.
Софрония смеётся, и её смех звенит в Беатрис, как пузырьки шампанского:
"Мы — звёзды, Беатрис. Девяносто лет — ничто, когда впереди вечность. Я подожду тебя и Дафну. И ожидаю, что вы явитесь с целой жизнью историй, когда придёт время."
"Софи..." — Беатрис протягивает руки, берёт лицо подруги в ладони. — "Ты уже пожертвовала собой однажды. Я не могу просить тебя сделать это снова."
"Жертва?" — Софрония качает головой, прижимаясь к её пальцам. — "Я считаю это подарком, Трис. Сколько девушек могут стать солнцем?"
Беатрис смеётся:
"Ну, если так..." — затем голос её смягчается. — "Я так по тебе скучаю. Дафна тоже."
"Я знаю," — говорит Софрония. — "Передай ей мою любовь и скажи, как я горжусь ею. И... если можно попросить об одном одолжении..."