"О чём угодно, Софи."
Софрония колеблется:
"Скажи Лео и Виоли, я хочу, чтобы они были счастливы. Что я рада, что они нашли друг друга. Что мне будет больно, если мой призрак встанет между ними."
"Передам," — обещает Беатрис, затем смущённо добавляет: — "Но не рано ли?"
Софрония качает головой:
"Человеческая жизнь — мгновение для нас, Трис, но это всё, что у них есть. И я не стану отнимать у них ни секунды."
Она берёт Беатрис за запястья, мягко освобождаясь:
"Теперь иди. Нас обеих ждёт работа."
Беатрис хочется протестовать — хочется остаться здесь, с Софронией, навсегда — но это не прощание. Они увидятся вновь. Пусть и через девяносто лет.
"Я люблю тебя до самых звёзд," — говорит она.
"Я люблю тебя до самых звёзд," — повторяет Софрония.
Дафна
Когда солнце исчезло с небосвода, естественно, начался хаос. Ситуацию усугубляло и то, что это произошло незадолго до вторжения в Хапантуаль не одной, а двух иностранных армий. Однако, вместо осады столицы, Селларианские и Темаринские солдаты помогали перепуганным Бессемианцам — развешивали фонари вдоль улиц и обеспечивали каждое жилище дровами.
Дафна ничего этого не видела. Виоли рассказала ей позже, уже после того, как привела Байра и Леопольда в катакомбы. Они нашли Дафну, рыдающую над бездыханным телом Беатрис, которую она не отпускала, несмотря на все попытки Паскаля, Эмброуза и Клионы оттащить её.
— Она не мертва, — твердила Дафна, и её голос звучал всё более истерично. Какая-то прагматичная часть её сознания считала, что это отрицание, но большая часть знала — это правда. Когда Байр опустился рядом и дотронулся до Беатрис, он подтвердил:
— Пульс слабый. Сердце еле бьётся, но она жива.
Непроизнесённое "пока" повисло в воздухе. Вместе с Паскалем они вынесли Беатрис из катакомб во дворец, где стража, слуги и придворные молча наблюдали за их шествием.
— Ваше высочество? — раздался голос. Толпа расступилась, открыв герцога Аллевью. Дафне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что обращаются к ней. — Вашу мать никто не может найти... Люди в панике. Солнце...
— Моя мать мертва, — резко сказала Дафна. — И если бы это было не так, солнце стало бы нашей наименьшей проблемой. Это временно, меня заверили. Распорядитесь зажечь свечи и раздать их тем, кто не может себе позволить. То же с дровами.
— М... Мертва, ваше высочество? — широко раскрыл глаза герцог.
— Да, — ответила Дафна. Она не могла говорить об этом больше. — Нам также нужен врач и как можно больше звёздной пыли.
Она не была уверена, что что-то поможет Беатрис, но нужно было позаботиться и о руке Клионы. Та, впрочем, не жаловалась, лишь прижимала культю, перевязанную лоскутом от её юбки, следуя за остальными в покои.
— Да, ваше высочество... — сказал герцог Аллевью, когда она проходила мимо, а затем поправился. — То есть... ваше величество.
Дафна едва расслышала его, но не могла не услышать слова, которые тут же подхватила толпа:
— Да здравствует императрица Дафна!
Эти слова эхом звучали в её голове, пока они шли по дворцу. Когда-то быть императрицей Дафной было её самой смелой мечтой — ради этого она готова была на всё. Теперь этот титул сидел на ней, как неудобное платье, натирая кожу и вызывая желание сорвать его.
Она сжала безвольную руку сестры.
"Пожалуйста, будь в порядке, Трис", — подумала она.
—
Дафна не отходила от постели Беатрис целые сутки — различая день и ночь лишь по старинным часам в углу комнаты. Она не отпускала руку сестры, пальцы на её запястье ловили слабый, но ровный пульс. С каждым вдохом Беатрис в груди Дафны сжимался страх — а вдруг этот окажется последним?
Врач лишь развёл руками — он не понимал ни причин этого состояния, ни его исхода. Зато аккуратно зашил рану на животе и обработал культю Клионы звёздной пылью, чтобы избежать заражения.
Друзья сменяли друг друга у постели, но все молчали. Дафна была благодарна за это молчание — ей не хотелось слышать ничего, кроме голоса сестры.
Она помнила, как ложилась рядом с Беатрис, и, должно быть, заснула после трёх ночи, потому что внезапно почувствовала, как чьи-то пальцы вплетаются в её волосы. Открыв глаза, она увидела Беатрис, которая смотрела на неё — серебристые глаза светились в темноте.
На мгновение они замерли, а затем бросились друг к другу, обнявшись так крепко, как только могли.
— Ты жива, — прошептала Дафна.
— Похоже на то, — ответила Беатрис. — Софрония передаёт тебе свою любовь.
Дафна отстранилась, чтобы взглянуть на неё:
— О чём ты?