Беатрис открыла рот, но тут же закрыла его. Взгляд её скользнул к часам.
— Утро, — сказала она. — Некогда объяснять — буди остальных. Никто не должен это пропустить.
—
Дафна становилась всё более раздраженной, пока они поднимались по винтовой лестнице на самую высокую башню дворца. Леопольд, Виоли, Байр, Паскаль, Клиона и Эмброуз шли следом. На все вопросы сестра отвечала молчанием, но любопытство пересиливало — повернуть назад было уже невозможно.
На вершине башни холодный воздух коснулся их кожи. Небо всё ещё было чёрным, хотя рассвет давно наступил. Впервые за эти дни Дафна воочию увидела последствия исчезновения солнца — и это перехватило дыхание. Не просто тьма, а полное отсутствие света. Ни луны, ни звёзд — только бесконечная чернота.
— Так вот каково это — видеть, как гаснут звёзды, — сказала она Байру.
— Но это не конец света, — ответил он. — Мать уверяет, что это временно...
— Так и есть, — перебила Беатрис. — Сейчас кое-что произойдёт...
Дафна нахмурилась:
— Что ты имеешь в виду?
— Им должна была стать я, — объяснила Беатрис, не отрывая взгляда от неба. — Раньше, когда я забирала звёзды, часть меня заменяла их — как звезда Софронии вернулась после её смерти. Но для возрождения солнца потребовалась вся я — вот почему оно убило меня. Вернее, попыталось. Но Софрония заняла моё место.
Дафна скептически покачала головой:
— В это невозможно поверить.
— И тем не менее, — пожала плечами Беатрис.
И в этот момент Дафна увидела свет — крошечную золотую точку на чёрном небе. Одна-единственная звезда. На глазах она разрасталась, заливая небо бледно-розовыми, голубыми и лавандовыми оттенками рассвета, ослепляя своей яркостью.
— Это Софи, — прошептала Беатрис, опираясь на подоконник и подставляя лицо солнечным лучам.
Недоверие всё ещё грызло Дафну, но она последовала примеру сестры, вытянувшись навстречу свету. Рыдание вырвалось из её губ, и она прикрыла рот рукой.
— Софи... — она узнала бы прикосновение сестры где угодно.
Остальные тоже это почувствовали. Оглянувшись, Дафна увидела, как они, заворожённые, смотрят на солнце — даже Байр, Паскаль, Клиона и Эмброуз, никогда не знавшие Софронию, были пленены этим зрелищем.
— Софрония... теперь солнце? — медленно произнёс Леопольд.
— До дня моей смерти, да, — кивнула Беатрис. — Но до этого ещё далеко.
Она сжала руку Дафны, и та ответила на пожатие.
— Она прекрасна, — прошептала Дафна. Больно было смотреть прямо на свет, но она не могла отвести глаз.
С высоты башни было видно, как горожане высыпали на улицы, а придворные собрались во дворцовом дворе — все вглядывались в небо, указывая и ликуя.
— Она идеальна, — добавила Беатрис.
Может, это было лишь ее воображение, но Дафна была готова поклялась — солнце светило ярче, чем когда-либо прежде.
Беатрис
Пока Бессемия оплакивает свою императрицу, Дафна с Беатрис играют свои роли — облачаются в траурные одежды и устраивают пышные похороны, достойные правительницы. Последний акт образцовых дочерей, исполненный безупречно. Официальная версия гласит, что Адилла убила императрицу — никто не знает мотивов этой девушки, но, к счастью, сёстры успели обезвредить её до того, как она успела навредить другим.
Исчезновение солнца объяснить сложнее, но помогает титул святой, который Беатрис привезла из Селларии. Когда она рассказывает придворным и слугам, что звёзды померкли, защищая их от Адиллы, они легко в это верят.
Однако есть вопросы, на которые ответить труднее.
После похорон, возвращаясь во дворец втроём, Дафна задаёт вопрос, что не даёт ей покоя:
— Почему я должна стать императрицей?
Беатрис и Виоли уставились на неё.
— Тебя заставляют? — спрашивает Беатрис.
— Так и чувствуется, — признаётся Дафна. — Будто это просто... решили за меня. Пока казалось, что ты умрёшь, я была единственным вариантом, но теперь...
— Ты... не хочешь быть императрицей? — осторожно уточняет Виоли.
— Не особенно. Я хочу вернуться во Фрив.
Беатрис расхохоталась, заслужив сердитый взгляд сестры.
— Прости, но если бы я сказала тебе это год назад, ты бы меня избила.
— Всё равно, — Дафна качает головой. — Я люблю Бессемию, но она заслуживает большего, чем императрицу, чувствующую себя прикованной к трону.
— Прости, что говорю прямо, но Фрив вряд ли захочет тебя — или кого-либо — в качестве королевы, — замечает Виоли.
— О, я знаю, — Дафна улыбается. — Но там есть над чем поработать, и этот дипломатический узел я бы с радостью распутала.
— С Байром, — поддразнивает Беатрис. — Ваши пальцы будут случайно касаться друг друга... просто так.