— Уверяю вас, ваша светлость, я прекрасно справляюсь и счастлива снова быть дома.
Николо кашляет в кулак:
— Беатрис, позволь представить: лорд Фавиэль, лорд Густин, лорд Уоррел и мой кузен, герцог Рибель.
Последнее имя заставляет её замереть. На совете в Бессемии генерал Урден упоминал герцога Рибеля как главную угрозу правлению Николо — его права на трон столь же законны, а многие знатные дома уже переметнулись на его сторону. Беатрис снова ловит себя на мысли: гений перед ней или глупец?
— Милорды, — она кивает первым троим, затем обращается к герцогу: — Ваша светлость.
Пристально разглядывая его, она удивлённо замечает, как он молод. Герцог Рибель всегда держался в тени, предпочитая своё поместье на западном побережье капризному гневу Чезаре — мудрое решение, но она ожидала увидеть седовласого старца. Вместо этого перед ней мужчина её возраста с тёмно-каштановыми, почти чёрными волосами и глубокими синими глазами. Несмотря на иной цветотип, в острых скулах и орлином носе угадывается фамильное сходство с Николо, Жизеллой и Паскалем. Её взгляд задерживается на его губах — полных, тронутых лёгкой ухмылкой, которая кажется ей почти ласковой.
Николо рядом снова кашляет. Беатрис отводит глаза от герцога, переводя их на своего «жениха».
— Лорд Густин поинтересовался, как вам возвращение в Селларию, — подсказывает Жизелла.
— О, — Беатрис смеётся, глядя на лорда Густина — долговязого мужчину с лысеющей макушкой и роскошными усами, напоминающими моржовые. — Полагаю, в Бессемии к этому времени уже ждали снега. Ваше солнце, безусловно, приятнее.
Стол вежливо смеётся. Слуги разносят угощения, и после первых кусочков лорд Фавиэль обращается к ней с отрепетированной улыбкой:
— Признаюсь, принцесса, мы все слышали… слухи о событиях после вашего отъезда. Но мне любопытно, что произошло на самом деле.
Беатрис нерешительно бросает взгляд на Жизеллу. Она слышала, что рассказывали слуги о её злоключениях, но этого отрывочного разговора было недостаточно, чтобы сложить цельную историю — или понять, насколько она соответствует тому, что Жизелла хочет преподнести. Безопасность Паскаля поставлена на карту, и Беатрис знает: как бы ей ни претило это, сейчас придётся играть по её правилам.
— Бедная принцесса, наверное, уже устала повторять эту историю, — Жизелла сияет улыбкой и хлопает в ладоши. — О, у меня есть идея! Давай я расскажу, как все слышала, а ты поправишь, если я где-то ошибусь?
— Несомненно, это будет очень увлекательно, — отвечает Беатрис, подавив сарказм, и делает глоток вина.
— Итак, — Жизелла выпрямляется в кресле, — после того как принц-предатель Паскаль втянул всех нас в свой гнусный заговор против отца, ты оказалась в самой гуще событий. Какое несчастье! Когда Николо взошёл на престол, он хотел даровать тебе прощение, но боялся: если Паскаль заподозрит, что ты его предала, он убьёт тебя. Николо планировал разлучить вас в Сестринстве и Братстве, а потом спасти, но Паскаль опередил его, силой вернув тебя в Бессемию, чтобы шантажировать твою мать — заставить её поддержать его против законного короля.
— Хм, — Беатрис отпивает вина, размышляя над этой нелепицей. «Гнусным заговором» была её же собственная идея спасти лорда Савелле из темницы, прежде чем король Чезаре развяжет войну с Темарином. И Жизелла с Николо тогда охотно согласились. Да и кто поверит, что Паскаль способен на жестокость? Но ради его безопасности придётся поддержать ложь. Сквозь стиснутые зубы она выдавливает:
— Всё так и было.
— Но ты всегда тайно действовала против Паскаля во имя Селларии, — продолжает Жизелла, поднимая бокал в подобии тоста. — Вместе с матерью ты искала способ расторгнуть брак, не подорвав ни твою репутацию, ни союз наших стран. И тут появилась я. Паскаль пришёл в ярость, потребовал моего ареста и грозился публично объявить тебя… ну, ты знаешь. Блудницей. Предательницей. Еретичкой. Императрица подчинилась, лишь бы тебя защитить.
Беатрис едва сдерживает смех. Если бы кто-то посмел шантажировать её мать, его ждала бы быстрая и тихая смерть — и уж точно не ради дочери. Да и Жизелла не прожила бы и дня, рассказывая сказки о слабой императрице.
— Боюсь, — Беатрис встречает её взгляд, — мой супруг унаследовал изменчивый нрав покойного короля. Не хочу говорить дурного о усопшем, — она притворно опускает глаза, кусая губу, — но все мы сталкивались с его гневом. В Паскале это проявлялось всё сильнее с каждым днём.
— Как храбро ты терпела это, принцесса! — Жизелла слащаво вздыхает. Остальные, кажется, не замечают фальши, кроме Николо, который сердито смотрит на сестру. — К счастью, мы убедили твою мать, что расторгнуть брак с Паскалем и выйти за истинного короля Селларии — в интересах Бессемии. Ведь ваш брак так и не был… завершён.