—
Не прошло и десяти минут, как Беатрис возвращается в замок без изумрудного кольца, но с самым маленьким пузырьком звездной пыли, который она когда-либо видела: стеклянная бутылочка размером с ее самый маленький палец, сужающаяся кверху. Она не осмелилась убрать ее в карман, вдруг стражник ее остановит. Вместо этого аптекарь помогла ей спрятать флакон в заплетенные волосы, скрыв его под платком, надежно и без посторонних глаз. Аптекарь также дала ей четкие инструкции, как использовать звездную пыль, как правильно сформулировать свое желание, и предупредила, что даже если она все сделает правильно, это все равно может не дать желаемого эффекта.
Звездная пыль - штука непростая, - прошептала она, отпирая дверь и снова выводя Беатрис на улицу.
Но Беатрис это уже хорошо знает. Тем не менее есть шанс, что это сработает, и этого ей достаточно.
Она снова входит в замок через помещения для слуг, как и выходила, затем поднимается по лестнице и пробирается по коридорам, не останавливаясь перед дежурными стражниками, пока не достигает двери в свои комнаты, где по-прежнему дежурят Патриккио и Алек. Увидев ее, Алек хмурится.
«Что ты здесь делаешь?» - спрашивает он.
Беатрис улыбается и подходит к ним, натягивая косынку так, чтобы обнажить часть волос, но при этом надежно пряча пузырек со звездной пылью. Она с некоторым удовлетворением наблюдает, как стражники смотрят на нее свежим взглядом, и этого проблеска волос достаточно, чтобы увидеть ее такой, какая она есть на самом деле.
«П-принцесса», - говорит Патриккио, спотыкаясь о свой титул. «Что вы... вы не должны быть...»
«Король Николо отдал строгий приказ, - перебивает Алек, и его лицо приобретает яростный оттенок красного.
Улыбка Беатрис расширяется. «Конечно, дал», - ласково говорит она. «И он будет ужасно разочарован, если узнает, что вы меня выпустили, не так ли? Ведь он поручил вам такую простую работу». Она щелкнула языком. «Но я не скажу ему. А вы?» - спросила она, глядя между ними. «Он может быть немного недоволен мной, но смею предположить, что с вами двумя он будет гораздо злее. Скорее всего, вы останетесь как минимум без работы».
Мужчины растерянно смотрят друг на друга. Наконец Патриккио снова поворачивается к ней и прочищает горло. «Нет причин, по которым король должен знать об этом, ваше высочество».
«При условии, что это не повторится», - добавляет Алек.
«Не повторится», - говорит она.
Алек открывает перед ней дверь, и она снова входит в свою комнату, останавливаясь как раз перед тем, как за ней закрывается дверь. «О, и Алек?»
«Да, ваше высочество?»
Она придает своей улыбке резкость как у Дафны, делая ее достаточно сильной, чтобы пустить кровь. «Вопреки твоим словам, я всегда готова сыграть хорошую партию в шахматы, но должна предупредить, что никогда не проигрываю».
Она замечает, как он сглатывает и краснеет. «Да, Ваше Высочество», - говорит он и закрывает дверь.
Дафна
На следующее утро после внезапной смерти лорда Панлингтона - так назвал это событие придворный врач - Дафна направляется в часовню в поисках Клионы. Во всем этом хаосе она так и не смогла увидеть свою подругу. Охранники оттащили Дафну, поспешно вывели ее и Байра из комнаты и вернули в покои, пока не убедились, что угрозы для них нет. В последующие часы, пока Байр метался и беспокоился о лорде Панлингтоне, Дафна не могла заставить себя рассказать ему о руке матери, задержавшейся над чашкой с чаем лорда Панлингтона, о мелком порошке, упавшем в темную жидкость из ее кольца. Она знала - если расскажет ему, он задаст вопрос, на который она не сможет ответить.
Почему ты ее не остановила?
Этот вопрос не давал ей покоя всю ночь, заставляя ворочаться. Этот вопрос не дает ей покоя и сейчас, когда она входит в холодную часовню, пустую, если не считать одинокой фигуры, сидящей на передней скамье, с рыжими волосами, выглядывающими из-под черной траурной вуали.
У Дафны защемило сердце, когда она прошла по проходу и опустилась на скамью рядом с Клионой, склонившей голову и сцепившей руки на коленях. Дафна мало знала лорда Панлингтона и еще меньше любила, но он все равно был отцом Клионы, и она чувствует, как горе накатывает на нее волнами, а еще что-то, что Дафна слишком поздно осознает. Гнев.
«Ты знала», - говорит Клиона, по-прежнему не глядя на нее. Ее голос - тоненькая ниточка, но Дафна все равно чувствует его, как кинжал, приставленный к шее.
Она сглатывает. «Клиона...» Она прерывается. Годы обучения манипуляциям и обаянию подсказывают ей, что нужно лгать, оправдываться, убеждать Клиону увидеть ее сторону вещей, понять, почему она должна была позволить ее отцу умереть. Но как Дафна может это сделать, если сама ничего не понимает?