Она поворачивается лицом к ним обоим, и внезапная решимость воюет в ней с настороженностью.
«Я передумала», - говорит она. «Мы не вернемся в мои комнаты - мне нужно поговорить с матерью».
—
Дафна узнает, что ее мать посещает оранжерею замка - огромное сооружение, расположенное в восточном саду, где собраны цветы, деревья и культуры со всей Вестерии, укрытые от сурового зимнего климата Фрива. Дафна не удивлена, что ее мать решила провести утро именно там - даже в Бессемии она часто проводила свободное время в своем розовом саду, ухаживая и подрезая коллекцию нежных цветов.
В оранжерее Фрива не так много роз, но Дафна точно знает, где они находятся. Она приказывает своим охранникам ждать у дверей оранжереи, где стоят и стражники императрицы, и входит внутрь, вдыхая тепло, чтобы передохнуть от холодного воздуха на улице. Дафна проходит мимо цитрусовых деревьев и горшечных орхидей, через металлическую арку, увитую благоухающим жасмином, мимо грядок с морщинистой капустой и перьевыми верхушками моркови, пока до нее не доносится аромат роз и она не замечает среди зХелени ярко-синюю юбку своей матери.
Императрица присела на корточки перед кустом роз - бледно-розовые бутоны плотно сомкнуты, ветви спутаны и разрослись. В её руках блестят садовые ножницы.
«Садовник бы с этим справился», - замечает Дафна.
Мать не вздрагивает при звуке её голоса. Лишь медленно поворачивает голову, с удивлённо приподнятыми бровями окидывая дочь взглядом.
«Садовник не имеет ни малейшего понятия, как следует обрезать розы. Это очевидно,» — отвечает императрица, вновь поворачиваясь к кусту и решительно щёлкая секатором. Увядшая ветка, усыпанная шипами, падает на землю. «Знаешь ли, я прислала Варфоломею этот куст как черенок от моих собственных роз. Это был подарок к твоей помолвке с его сыном. Этому розовому кусту почти столько же лет, сколько тебе.»
Дафна никогда не разделяла материнской страсти к розам, но теперь задумчиво рассматривает растение.
«Разве это не преклонный возраст для розового куста?» — спрашивает она.
«Да», - подтверждает ее мать. «Большинство из них не живут больше десяти лет, хотя я бы сказала, что звездная пыль, используемая для поддержания температуры в этой оранжерее, способствует увеличению продолжительности жизни растений». Она покачала головой, и Дафне не нужно было видеть ее лицо, чтобы понять, что ее рот скривился от отвращения. По мнению ее матери, использование магии для поддержания жизни растений — это кощунство.
А вот использование магии для завоевания континента - нет.
«И все же, - продолжает мать, поднимаясь на ноги с ножницами в руках, - боюсь, его жизненный цикл подошел к концу. Оно прожило шестнадцать лет, но семнадцати ему не видать, какую бы помощь ему ни оказывали».
Дафна понимает, что ее мать говорит не только о розовом кусте. Она говорит о ней. И о Беатрис тоже. Ее взгляд снова обращается к ножницам в руке матери. Возможно, их следует рассматривать как угрозу, но Дафна не чувствует угрозы. Не здесь, не так. Пусть мать хочет ее смерти, но не она должна быть той, кто ее убьет. Фривийскими руками, на фривийской земле.
К тому же, у нее под рукой оружие. Кинжал в сапоге, еще один пристегнут к предплечью под мантией и плащом, если понадобится.
Но она этого не сделает. Не сейчас.
«Почему ты убила лорда Панлингтона?» - спрашивает она, поднимая глаза и встречаясь взглядом с матерью.
Мать улыбается. «Лорд Панлингтон был помехой», - говорит она, пожимая плечами. «Я надеюсь, что тот, кто возглавит восстание, будет более благосклонен к моим желаниям. Если кто-то другой возьмется за дело, то, скорее всего, без сильного лидера они погрузятся в хаос, и твой путь к захвату Фрива станет еще проще. Ты должна благодарить меня, Дафна».
Дафна тщательно подбирает слова, но все равно они грозят задушить ее, когда она дает им вдохнуть. «Ты лжешь».
Брови императрицы взметнулись вверх. «Правда?»
«Будь это твоей целью, ты не стала бы признаваться Клионе. Не сказала бы ей, что я знала о твоих действиях. Клиона хранила верность мне, а значит — и все восстание. Эта преданность была основой всех наших планов с момента моего прибытия во Фрив - тебе не было никакого резона обрывать эту нить.»
«Наших планов?» — переспрашивает мать, и в её легковесном тоне Дафна улавливает скрытую угрозу. Внутри вскипает привычное желание умиротворить её, сказать то, что та хочет услышать, доказать, что она — послушная дочь, достойная милости. Но в этот раз Дафна не потакает этому порыву.