Бармен всё равно понимает и поспешно наливает пять кружек. Даже издалека Виоли видит, как дрожат его руки.
В таверне воцаряется тишина. Напряжение, которое она заметила минуту назад, становится ещё ощутимее. Даже ребёнок замирает, уставившись в стол широкими глазами.
— Мы празднуем, а, ребята? — продолжает тот же солдат, растягивая лицо в ухмылке, которую Виоли тут же хочется стереть с его лица. Остальные подхватывают, громко одобряя. Человек, которого она выделяет как главаря, хлопает одного из них по плечу со смехом:
— Мы поймали воров, что таскали оружие с нашего склада!
Солдаты снова ликуют, но внимание Виоли привлекает группа подростков у бара, стоящая всего в пяти футах от солдат. Один из них резко вдыхает, услышав новость от солдата, но при этом не отрывает взгляда от деревянной столешницы бара. Он старается держать лицо под углом к солдатам, чтобы они не заметили промелькнувшего в нем страха, но Виоли прекрасно его видит. Этот страх она испытывала и раньше, когда узнала о перевороте, планировавшемся с целью захвата и убийства Софронии и других дворян, и потом, когда узнала, что Дафне приказали убить Леопольда вскоре после того, как они вместе покинули Эльдевейл и отправились в звездное путешествие к принцу Киллиану. Ужас, страх и беспомощность.
Но Виоли никогда не была по-настоящему беспомощной в таких ситуациях. Оба раза она отправлялась спасать людей, о которых заботилась, и с шокирующей уверенностью знает, что этот мальчик поступит так же.
«И мы поймали их как раз к завтрашнему визиту барона - уверен, его светлость получит огромное удовольствие, увидев, как их наказывают».
Барон. Виоли не ожидала, что императрица отправит дворянина воевать в Темарин — хотя баронский титул и невысок. Возможно, у этого барона были военные таланты, побудившие его вызваться добровольцем.
Хотя Виоли и изучала имена и связи темаринских придворных перед тем, как императрица отправила её сюда шпионить, необходимости узнавать что-то о бессемианской знати у неё не было. Дафна и Беатрис, возможно, знали бы, кто этот барон. Но у Виоли нет ни малейшего понятия.
А вот мальчик, за которым наблюдает Виоли, знает. Он напрягается ещё сильнее при упоминании титула, его костяшки белеют вокруг кружки, которую он держит. Солдаты тоже следят за ним и его друзьями, чего-то ожидая, но Виоли не может понять, получают ли они желаемое. Их лидер тоже наблюдает, и Виоли с нарастающим страхом осознаёт, что он точно понимает, что делает. Он намеренно дразнит мальчика, и Виоли может только гадать, с какой целью.
Пока солдаты смеются и пьют, не замечая или наслаждаясь дискомфортом остальных в комнате, Виоли внимательнее присматривается к мальчику и его друзьям. Она сразу отмахнулась от них из-за их юности, хотя знает, что они ненамного младше её. Определённо старше, чем была она, когда начала работать на императрицу. Дело не в том, что она считала их неспособными, просто новости о возвращении Леопольда и его обещании вернуть Темарин имели бы меньший вес из их уст. Но теперь, глядя на них, она понимает, что не только один мальчик расстроен известиями солдат — все они злы. Другой парень и девушка с ним просто лучше скрывают свою кипящую ярость.
Виоли снова окидывает взглядом комнату. Все горожане злы, она знает, но у большинства их гнев заглушён страхом. Но хотя она уверена, что молодёжь у стойки тоже боится, их гнев слишком силён, чтобы оставить место для чего-то ещё.
Она подносит эль к губам и делает маленький глоток, пока солдаты устраивают своё шоу, чтобы утвердить свою власть и запугать. Они даже не смотрят в её сторону и ни с кем больше не говорят, даже с барменшей, чтобы оплатить счёт. Но на фоне их смеха и криков разум Виоли работает быстро, её план меняется и расширяется.
Леопольд будет в ярости, потому что её новый план — полная противоположность осторожности, но она знает: будь он на её месте, он бы не колебался.
Беатрис
Когда Жизелла начинает приходить в себя, Беатрис выпрямляется, подавляя зевок. «О, отлично», — говорит Беатрис, когда Жизелла открывает глаза, сонная и растерянная. — «Давно я никого не вырубала, и я уже начала думать, что нанесла серьёзный ущерб, чего я не хотела. На этот раз».
Беатрис с немалым удовлетворением наблюдает, как Жизелла вспоминает, что произошло перед тем, как она потеряла сознание. Конечно, она пытается вырваться из обрывков ткани, которыми привязана к стулу. Конечно, она пытается кричать, прежде чем понимает, насколько эффективен кляп, сделанный Беатрис из другого куска ткани. Наконец, убедившись, что она надёжно поймана, Жизелла полностью открывает глаза и смотрит на Беатрис с чистой ненавистью.