«Думаешь, если использовать звездную пыль, все будет по-другому? Тогда давай. Попробуй».
Беатрис качает головой. «Ты действительно не хочешь, чтобы я знала о твоем договоре с моей матерью», - говорит она.
— Беатрис, мне даже не нужно говорить, что я ела на завтрак, — говорит Жизелла. — Ты допустила серьёзную ошибку. Ты раскрыла свои карты и исчерпала свой арсенал, думая, что у тебя есть запасной выход. Но пройдёт минута или час, и ты поймёшь, что заперта здесь, со мной, и не сможешь избежать последствий, которые тебя ждут. Я бы посоветовала развязать меня сейчас, пока ты не натворила ещё больших глупостей.
Страх сковывает желудок Беатрис, но она старается не показывать неуверенности. Она натягивает кляп обратно на рот Жизеллы, заглушая её протест, затем засовывает кол под мышку, между верхней частью руки и рёбрами, и хватает пузырёк со стола, обеими руками открывая звёздную пыль. Возможно, это блеф, думает она, но что-то в её нутре подсказывает, что это не так.
Дрожащими руками она высыпает звёздную пыль на тыльную сторону ладони. Поскольку это всего лишь звёздная пыль, её желание должно быть маленьким и простым. Она не станет рисковать, прося чего-то слишком большого, особенно сейчас. Желание оказаться за пределами дворца не сработает, и она больше не уверена в том, чтобы использовать звёздную пыль для восстановления своей магии. Лучший вариант — пожелать инструменты для побега.
Беатрис откашлялась, в голове формируется новый план. «Я хочу, чтобы мои волосы были того же цвета, что у Жизеллы», — говорит она. Это простой план — замаскироваться под Жизеллу, чтобы пройти мимо стражников у двери, но это лучший план, который у неё есть сейчас.
Она ждёт изменения в воздухе, которое ощущает при использовании магии, тихого гула, наполняющего её, покалывания в коже головы, которое она чувствовала раньше, меняя цвет волос с помощью звёздной пыли. Но ничего не происходит.
«Ничего не вышло», - говорит Беатрис, скорее себе, чем Жизелле, но даже через кляп она чувствует самодовольство Жизеллы.
Беатрис снова хватает свой кол и прижимает его к горлу Жизеллы, прежде чем вынуть кляп.
«Что ты сделала?» требует Беатрис, паника окончательно овладевает ею.
«Ничего», - быстро отвечает Жизелла, но когда Беатрис нажимает на кол сильнее, в том самом месте, где она раньше брала кровь, глаза Жизеллы расширяются. Она понимает, что Беатрис загнана в угол, и не столько от беспомощности, сколько от отчаяния. «Это была твоя мать. Перед тем как мы покинули дворец, она дала мне зелье, чтобы я напоила тебя, и ты потеряла сознание».
«Да, я помню это, - говорит Беатрис сквозь стиснутые зубы.
«Но в нем было что-то еще. Она сказала, что это от эмпиреи - что-то, что мешает использовать магию, будь то твоя собственная или звездная пыль».
Челюсть Беатрис сжалась, и она плотнее прижала кол к горлу Жизеллы. «Она знала?» Прежде чем Жизелла успевает ответить, Беатрис смеется, качая головой. «Конечно, она знала. Она все знает».
Это Найджелус приготовил яд? - задается вопросом Беатрис. Она сомневается в этом. Если бы он это сделал, то не стал бы так отчаянно пытаться отобрать у нее магию. Какой в этом смысл, если яд, который он сделал, справится с задачей за несколько часов? Кто же тогда?
Ответа нет, но это и не важно. Жизелла права - Беатрис допустила серьезный просчет. Путь, по которому она рассчитывала выбраться из Селларии, исчез, и теперь она заперта в комнате, держа в заложниках сестру короля, за день до того, как Беатрис должна была выйти за него замуж. «Черт», - выдохнула Беатрис.
Дафна
После разговора с матерью Дафна весь оставшийся день избегает Байра, пытаясь решить, как лучше подойти к вопросу об их поездке в Бессемию. Она не может сказать ему правду. Не то чтобы она ему не доверяла, но, в отличие от нее, он не потратил большую часть своей жизни на то, чтобы научиться скрывать все эмоции. Дафна может прочитать по его лицу каждую мысль, которая приходит ему в голову, и ее мать тоже сможет это сделать. Императрице нужно поверить, что Дафна ей доверяет, что она верит в ложь о том, что она слишком особенная, слишком любимая, чтобы ее постигла та же участь, что и ее сестер. И убедить ее в этом Дафна сможет только в том случае, если позволит себе поверить в это.
Такая перспектива приводит ее в ужас. Эта роль подходит ей как вторая кожа, она поглотит ее, если она позволит ей это сделать. Ей нужно будет продолжать в том же духе, пока ее мать не ослабит бдительность, пока Дафна не сможет подобраться к ней достаточно близко, чтобы убить ее.
У нее будет только один шанс, и даже если ей это удастся, она знает, что, скорее всего, долго не проживет. Нельзя просто убить императрицу и уйти. Но она знает, что ее мать не остановится. Она не остановится, пока не добьется всего, чего хочет, пока не умрут Дафна и Беатрис, и, вероятно, многие другие люди, включая Байра.