Ничего не происходит, как и раньше. Она крепко сжимает в руке пустой пузырек, борясь с искушением швырнуть его в стену.
За её спиной открывается дверь, и Дафна резко оборачивается, с полусердцем ожидая вновь увидеть мать. Но в дверном проёме стоит Байр — его лицо осунулось, а в глазах читается неистовство. Увидев её, он стремительно окидывает её взглядом, и напряжение спадает с его плеч, но диковатый блеск в глазах не исчезает до конца.
— Что случилось? — спрашивает он. — Или мне хотя бы это можно знать?
Его колкие слова больно ранят, точно меткий удар, но Дафна понимает: это скорее защитная реакция, чем истинная злость.
— Ты правда хочешь знать? — она опускается на край кровати, стараясь уменьшить ноющую боль в ногах. — Уверена, Клиона рассказала тебе всё прошлой ночью. Честно говоря, я удивлена, что ты вообще появился здесь после этого.
Она не хотела, чтобы ее слова прозвучали горько, но они прозвучали. Все было гораздо проще, думает она, когда она держала всех на расстоянии. Теперь, когда она впустила его, трудно вернуться к той дистанции, которую она так тщательно соблюдала раньше.
Байр на мгновение замолкает. «Клиона рассказала мне все, - медленно произносит он. «И я не знаю, как смотреть на тебя сейчас, а тем более говорить с тобой о лорде Панлингтоне. Я не могу поверить, что ты молча сидела и позволила ему умереть. Если ты ждешь, что я успокою твое чувство вины и скажу, что ты не сделала ничего плохого, то этого не будет».
Это именно то, чего Дафна ожидала, и всё же его слова вонзаются, как кинжал. Она всегда знала — с самой первой их встречи — что однажды Байр увидит её истинное лицо и отвернётся.
— Я намерен обсудить это подробнее, но не сейчас, когда ты восстанавливаешься после, судя по всему, серьёзной травмы головы, — заканчивает он.
Дафна поднимает на него удивлённый взгляд.
— Обсудить? — переспрашивает она.
Теперь замешательство читается на лице Байра.
— Ты позволила своей матери убить человека у тебя на глазах — человека, которого ты, возможно, не любила, но и не ненавидела. И ты точно знала, как сильно его любила Клиона. Да и я, в своём роде, тоже. Не верю, что ты сделала бы это без причины, даже если причина окажется той, с которой я не соглашусь.
Дафна продолжает смотреть на него, слишком потрясенная, чтобы говорить.
«Но сейчас, - сказал Байр, не поняв ее молчания, - я хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Мне жаль, что меня не было здесь прошлой ночью. Если бы я был...»
«Не надо», - перебивает она. Большая часть ее души хочет рассказать ему правду о своей травме, о том, как она разговаривала с Беатрис и использовала желание, чтобы вернуть сестре ее магию, хотя она не знает, удалось ли это желание. Но она не может - чем больше знает Байр, тем большей опасности он подвергается со стороны ее матери. «Я в порядке. Может, немного побаливает, но жить буду. Сегодня мы отправляемся в Бессемию».
Настала очередь Байра потерять дар речи. «Доктор сказал, что не знает, насколько серьезна твоя травма.
Дафна пожала плечами. «Тогда мы будем наблюдать», - сказала она. «И воспользуемся звездной пылью, если травма окажется проблемой».
Когда Байр не выглядит убежденным, Дафна испускает долгий вздох. «Добраться до Бессемии важнее всего остального», - говорит она ему.
«Но почему...»
«Я знаю свое тело», - говорит она, огрызаясь сильнее, чем хотела. «И я знаю свою судьбу. Я не спрашиваю твоего мнения или разрешения сделать то, что должно быть сделано. Мы отправляемся в Бессемию сегодня».
Байр смотрит на неё ещё мгновение, словно она — шифр, к которому у него нет ключа. «Так нужно?» — наконец спрашивает он, его голос тих.
«Так нужно», — думает Дафна, но слова застревают в горле, грозя задушить её. Вместо этого она коротко кивает.
«Хорошо», — говорит он. — «Тогда Клиона тоже едет с нами».
Дафна моргает. «Что?» — переспрашивает она.
Байр пожимает плечом в жесте, который, как она предполагает, должен выглядеть небрежным, но она замечает в нём напряжение. Как бы он ни старался, он не может скрыть, как сильно ему не всё равно, и в этом вся проблема. Ведь если она так легко может его читать, её мать тоже сможет. «Она попросила вчера, и я хотел обсудить это с тобой, но раз мы не ищем мнений или разрешений, я передумал».
Дафна знает, что может поспорить с ним, и даже если он останется непреклонным, последнее слово, кто поедет в Бессемию, будет за её матерью, и Дафна cможет убедить её, что присутствие Клионы принесёт больше проблем, чем пользы. Но она также знает, что просит — или, точнее, требует — от него слепого доверия. И готова предоставить ему то же самое. И несмотря на текущее состояние их дружбы, Дафна доверяет Клионе, а ей понадобятся все союзники, которых она сможет собрать, чтобы свергнуть свою мать.