«Во имя звезд...» - начинает он, но Беатрис не дает ему закончить. Она хватается за оброненный кинжал, и ее пальцы смыкаются на рукояти как раз в тот момент, когда к какофонии, заполнившей часовню, присоединяется новый крик.
«Беатрис!»
Этот голос ей знаком, с ужасом осознает она. Где-то среди кровопролития, которое, как быстро осознает Беатрис, является переворотом, организованным Жизеллой и Энцо, находится Паскаль.
Николо тоже понимает это, и в его глазах сквозь шок пробивается узнавание. «Паскаль мертв», - говорит он, хотя это звучит скорее как вопрос, чем как утверждение.
Впрочем, он не ошибается. Если Паскаль действительно находится в центре драки, разгоревшейся в часовне, он точно умрет.
«Это его рук дело?» продолжает Николо, его голос едва слышен из-за звона мечей и криков триумфа и боли.
Несмотря на окружающую их опасность и мысль о том, что Паскаль участвует в этой бойне, Беатрис смеется.
— Ты думаешь, Паскаль стоит за этим? — с недоверием спрашивает она. — Ты действительно ничего не понял? Что творится у тебя под носом? При твоём же дворе? В твоей собственной семье?
Она видит, как до него доходит — догадка не настолько невероятная, чтобы он не смог её осознать.
— Жизелла, — произносит он имя своей сестры-близнеца, как проклятие.
— Жизелла, — подтверждает Беатрис. — Ты не выйдешь из этой часовни живым, Нико.
Он открывает рот — чтобы возразить, она уверена, — но снова закрывает его, видимо, осознав правдивость её слов. Он смотрит на Беатрис, и она видит, как в его голове проносятся мысли, ищущие выход и не находящие его.
Двинувшись быстрее молнии, он хватает её руку, всё ещё сжимающую кинжал. Она пытается вырваться, но он держит крепко, его взгляд мрачен, когда он поднимает её руку, поднося лезвие к своему горлу.
— Что ты… — растерянность охватывает её.
— Я не выйду отсюда живым, Беатрис, ты сама это сказала. Но ты сможешь, если используешь меня как заложника.
Это только усиливает её смятение.
— Мне не нужен заложник, — она отдергивает руку вместе с кинжалом. Он нехотя отпускает её. — Ты бы действительно это сделал?
Николо пожимает плечами, отводя взгляд с явным дискомфортом.
— Если бы не я, ты бы даже близко не оказалась в этой заварухе. Это меньшее, что я могу сделать.
Он не ошибается, но этот жест всё равно трогает её. Она пытается выглянуть из-за алтаря, но с её позиции не видно звёзд — она не может дотянуться до своей магии. Ей нужно встать, но это сделает её мишенью, и она уверена, что погибнет, не успев произнести и половины желания.
Желание. У неё было заготовлено одно для Бриллиантовой Россыпи — «Я хочу оказаться в Хапантуале» — но теперь она не может использовать его и оставить Паскаля здесь. Она могла бы пожелать, чтобы они оба исчезли, но не знает, кто ещё может быть с ним — Эмброуз, Виоли, Леопольд или кто-то ещё. И даже если ей удастся перенести себя, Паскаля и остальных из этого места, она не может этого сделать. Одно дело — сбежать со свадьбы, но совсем другое — бежать от того, что можно назвать бойней, когда у неё больше сил остановить это, чем у кого-либо ещё.
Всего несколько мгновений назад Жизелла напомнила Беатрис о крови на её руках. Возможно, она не сможет их отмыть, но пусть звёзды проклянут её, если она прольёт ещё хоть каплю — даже если это будет кровь Николо.
Её взгляд встречается с его, и она сжимает рукоять кинжала.
— Ты будешь делать, как я скажу, — приказывает она.
У него нет времени даже кивнуть, прежде чем она хватает его за руку свободной рукой и резко оттаскивает к краю алтаря, пока не оказывается за его спиной, а он — на коленях. Теперь они оба смотрят в сторону схватки, а острое лезвие прижато к его горлу.
— Бросьте мечи, или я перережу ему глотку! — кричит она так громко, чтобы её было слышно поверх звуков битвы. Её слова разносятся по залу, притягивая сотни глаз. Мечи замирают в воздухе, прежде чем бессильно опуститься.
«Передумала?» - шипит Николо.
Она его игнорирует. По правде говоря, Беатрис и сама не до конца понимает, что творит, но теперь у неё есть звёзды и безраздельное внимание зала. Даже придворные, жаждущие свергнуть Николо, не желают его смерти — по крайней мере, не такой, не от руки обезумевшей женщины в истории, которую им не удастся переиначить в угоду собственной славе. Теперь повествование принадлежит Беатрис, а значит, в её руках и власть.
Она всматривается в толпу, но в полумраке мало что разглядишь. Однако она знает: Паскаль где-то там. Над головой уже погасла Бриллиантовая Россыпь, и теперь на небе остались лишь Скрученные Деревья, Танцующий Медведь и Затянутое Солнце. Выбирать, из какого созвездия черпать силу, сейчас некогда — сойдёт любое, — но сквозь неё проносится незримый шёпот.