— Последнее время он избегает встреч со мной. Это с тех пор, как я сказала ему, что Юстина умерла. Наверное, я не должна была говорить ему об этом — кажется, я лишила его единственной надежды. Что с нами теперь будет, Франческо?
— О, миссис Шеллоуотер наверняка позаботится о том, чтобы ее драгоценного супруга поместили в лучшую психиатрическую лечебницу, где из него снова сделают пай-мальчика. Правда, думаю, ненадолго. Но он не пропадет, ибо мимикрия — одно из величайших изобретений природы. Символ живучести человеческой расы. Прости, что я это сказал — ведь он твой отец…
— Да, он мой отец. И никуда мне от этого не деться. Я не могу бросить его на произвол судьбы. Тем более что другого выбора у меня сейчас нет. Видимо, мимикрия в крови всех Ковальских.
Команда покинула судно в Картахене.
— Отсюда рукой подать до Нью-Орлеана, — со вздохом сказал Франческо. — Парни, которых я взял вместо моих итальянцев, особого доверия не вызывают, — делился он своими опасениями с Машей. — Но плыть на Кубу не хочет никто из приличных моряков. Ни за какие деньги. Советую тебе переселиться в каюту рядом с моей. И возьми на всякий случай вот это. — Франческо протянул Маше «браунинг». — Умеешь им пользоваться?
— Кажется, да. — Маша грустно улыбнулась. — Никогда не думала, что мне пригодятся знания, полученные на военной кафедре. Я умею стрелять даже из автомата Калашникова. Слыхал о таком оружии?
— Да. Мне довелось побывать во Вьетнаме. Не забывай запирать дверь своей каюты.
Карибское море было очень неспокойно — дул сильный ветер с материка. Анджей страдал от морской болезни и почти не вставал с койки. Маша много времени проводила на капитанском мостике рядом с Франческо. Она загорела и окрепла душой. Судно держало курс на Ямайку, где предстояло пополнить запасы горючего и продовольствия. Маша изо всех сил старалась не думать о будущем, и, как ни странно, последнее время ей это удавалось.
— Будет шторм, — сказал Франческо. — И очень скоро. Видишь, как распушили хвосты перистые облака? Посудина довольно неуклюжа. Похоже, мне придется самому встать за штурвал. Я бы хотел, чтобы ты все время была в поле моего зрения. Возможно, я излишне подозрителен, но эти парни уж больно нахально разглядывают тебя.
— Они ведут себя вполне пристойно, — возразила Маша. — Хотя я, честно говоря, их побаиваюсь. В особенности мулата с серьгой в правом ухе. Кажется, его зовут Карлос. Но я не думаю, чтобы они… Все-таки мы живем в двадцатом веке.
Франческо присвистнул и тряхнул головой.
— Мы живем в двадцатом веке. Это очень жестокий и не романтичный век. Я не хотел бы тебя пугать, но… — Он замолк и отвернулся, не смея сказать Маше, что последнее время она стала ему очень дорога и он больше всего на свете боится ее потерять. Кажется, девушка тоже благоволит к нему — с удовольствием отвечает на его поцелуи, а часто даже целует первая. Она называет это «русским поцелуем», и у него замирает сердце, когда он его вспоминает. Но их еще разделяет целая пропасть. Он, Франческо Грамито-Риччи, готов на все, лишь бы ее скорей преодолеть.
Маша открыла глаза, услыхав какой-то шум. В каюте было темно, лишь выделялся едва заметным расплывчатым пятном иллюминатор. Она слышала над собой чье-то прерывистое дыхание.
— Кто? — спросила она по-английски и интуитивно сунула руку под подушку, где лежал «браунинг».
— Не стоит, мисс, поднимать шума. Я Карлос. Команда поручила мне переговорить с вами.
Она слышала, как Карлос сел в кресло возле туалетного столика, загородив собой смутно поблескивающее зеркало.
— Что вам нужно? — срывающимся от волнения голосом спросила Маша. — Я сейчас позову капитана.
— Не советую вам этого делать, если только вы не хотите видеть его с дыркой в голове. Капитан Грамито-Риччи слишком горяч для того, чтобы уметь принять правильное решение. Думаю, у вас, мисс, более трезвая и практичная голова, чем у этого итальянца.
Машины глаза уже привыкли к темноте, и она теперь видела дуло револьвера, нацеленное прямо ей в лицо. Она почувствовала, как похолодело в низу живота.
— Опустите оружие. Я согласна вас выслушать, — сказала она с трудом подчиняющимся голосом.
— Я так и знал, мисс. — Она увидела, как Карлос положил свой револьвер на туалетный столик. — Мы считаем вас хозяйкой судна, поскольку мистер Смит не просыхает.
— Кто это мы? — уточнила Маша.
— Команда. Капитан Грамито-Риччи не ошибся, рассчитывая набрать команду из настоящих моряков. Однако он не учел одной вещи: нет в мире моряков лучше контрабандистов.