— Так точно. Она хотела ехать со мной сюда, но это… запрещено.
— Правильно, что не привез. По дороге смогу цветы купить, а здесь даже газонов нет. Поехали.
Офицеры прошли к «Тойоте». Полковник сел на сиденье старшего машины или переднего пассажира, Уланов устроился на заднем.
Капитан Сухов вывел автомобиль через служебный КПП. Их не остановили. До МКАД добрались быстро, а вот дальше начались проблемы. Внутренняя сторона кольцевой дороги была плотно забита. Пришлось плестись со скоростью десять-пятнадцать километров в час. Но хоть не стоять. Не лучше была обстановка и на Волгоградском проспекте, где вышел майор, когда часы показывали уже 21.45. «Тойота» с полковником вклинилась в транспортный поток и пошла дальше. Смолинский жил на проспекте Мира. Он попадет домой в лучшем случае через час, хотя пробки в Москве имеют странную и необъяснимую особенность внезапно рассасываться. То плетешься медленнее осла, то вдруг вся дорога пуста и разгоняешься до ста километров, чтобы через пять минут опять уткнуться в кучу машин на всех полосах.
Уланов зашел в гипермаркет, купил необходимых продуктов, блок сигарет, благо командировочные, полученные перед вылетом, в Сирии тратить было негде.
За гипермаркетом был его, вернее, конторский дом, так называемая пятиэтажная «Брежневка», на втором этаже первого подъезда которой он временно жил в однокомнатной квартире. Дома помылся, бросил форму в стиральную машину, будет время, постирает, а нет, то и так сдаст, все равно на выброс. Экипировка и оружие остались в Хмеймиме у Чернова, ему добавят офицера, как раз пригодится. Остался только наградной ПМ и три полные обоймы к нему. При награждении за заслуги при проведении боевых операций на Кавказе выдавались две обоймы, третью Уланов приобрел по случаю. Это было несложно. На рукоятке ближе к затвору табличка «Уланову Р.В. 2011 г.». К нему имелось разрешение, а теперь придется еще и регистрировать в полиции, приобретать сейф, то есть блюсти Закон об оружии. Впрочем, и регистрации хватит. Уланов положил пистолет с магазинами в шкаф, туда же кобуру. Осмотрелся. Обстановка казенная, но он уже привык к ней. Придется передавать кому-то из подчиненных Буленко. А может, пригласить самого начальника тыла принимать хату да еще раз набить ему морду здесь без свидетелей? А лучше в присутствии соседа Витька. Тот за пол-литра любые показания полиции даст. Но… хватит заниматься ерундой. Хочешь не хочешь, а опускаться до морального уровня генерала Буленко не следовало, даже для того, чтобы не потерять уважение к себе.
Он включил телевизор, тоже казенный.
На двух каналах шли сериалы, на третьем аналитическая программа. Знакомые физиономии разного рода политиков, экспертов, директоров и президентов всевозможных институтов, фондов, центров. Они рассуждали об обстановке в Сирии, в Алеппо. О господи, как же эти «специалисты» и ведущий далеки от реальности. Им бы гламурные скандалы обсуждать, а не то, что происходит в Сирии. Эта совершенно не имеющая отношения к действительности болтовня вызывала возмущение. Майор выключил телевизор. Прошел на кухню. Приготовил быстрый ужин, поел. В холодильнике стояла бутылка водки, но пить он не стал. Выкурив сигарету на балконе, он разложил диван, застелил бельем, лег и тут же уснул, уже без сновидений, запрограммировав подъем на семь часов. В 8.00 должен был заехать Сухов со Смолинским. Неприлично заставлять людей ждать. Тем более начальство. Хотя какое теперь Смолинский начальство? Так, хорошо знакомый человек, которого он искренне уважал. С завтрашнего дня у Уланова не будет ни начальников, ни подчиненных. А что будет? Этого не знал никто.
В семь часов понедельника, 11 июля, Уланов встал, убрал белье, сложил диван, сделал зарядку. Приняв душ, оделся в повседневную форму, возможно в последний раз, сварил себе кофе. Освежившись, присел к окну. Машину Смолинского увидел на въезде во двор.
Включил сотовый телефон:
— Здравия желаю, Владимир Алексеевич, вы в авто?
— Привет, Улан, да я в машине.
— Не пытайтесь въехать во двор, воткнетесь в кого-нибудь, я уже иду.
— Давай.
«Тойота» сдала назад.
В 9.20, пробок в понедельник хватало, машина въехала во внутренний двор Управления.
Капитан Сухов загнал ее под навес.
Полковник и майор прошли в здание. Внутренний наряд потребовал удостоверения, хотя прекрасно знал офицеров в лицо. Но служба есть служба. Прошли в кабинет Смолинского, который располагался на первом этаже. Полковник позвонил помощнику начальника главка, сообщил о прибытии.