патронами 5,45.
— Может и акаэмки не все подмели?
Количество перебитого и переломанного внутри превзошло все ожидания. Чтобы пробраться по коридору, обвешанному рюкзаком, сумками и подсумками, Егору пришлось проявить чудеса эквилибристики. Но оно того стоило. Нет, оружия он не нашел, если таковым не считать ракетницу с десятью зарядами. Зато его запасы пополнила армейская аптечка, или заныканая кем-то за приваленным шкафом, или незамеченная, несколько новых патронов к противогазу, две дымовухи и еще всякая мелочь, типа не промокающих спичек, взрывпакетов, патронов-горелок и даже две свето-шумовые гранаты.
Услышав какое-то шебуршание в конце коридора, Егор метнулся в комнату напротив. Окна там выходили в сторону, противоположную той, где копошились мародеры. Стараясь не шуметь, он осторожно перешагивал, еле видимые в полумраке предметы. Все шло удачно и он уже был недалеко от окна, когда под тяжестью здоровенного лба с тридцатью — тридцатью пятью килограммами груза, треснула доска и теряющий равновесие, Егор как за соломинку, схватился за чернеющий в углу огромный стеллаж. Сбитая из грубых досок, конструкция, пошатнулась, сбрасывая с себя наверняка надоевшие за много лет тюки и коробки. В два прыжка он оказался у окна и взлетев на подоконник, кубарем скатился по, так удачно оказавшейся с той стороны, горке матрацев. Бегущий во весь опор к кустам боярышника, он не видел как из упавшего с потревоженного стеллажа, ящика, веером выскальзывали тяжелые, снаряженные рожки и со стуком ударившийся прикладом о пол, замер, укоризненно глядя в спину несостоявшегося хозяина вороненым глазком прицела — один из нескольких десятков стареньких АК-74.
Глава 2. ОКТЯБРЬ
3.10.2026 г. Москва. Станция метро 'Авиамоторная'
— Ну, как там она? — Сашка Епифанов уже минут двадцать околачивался возле мед. сан. части.
— Да нормально все с Твоей, расслабься. Ее сейчас как раз Зеленовский осматривает, а он в Бурденко зав. Кафедрой был — это тебе Епифаныч, не хухры мухры, — дежурный врач перестав что-то писать в своем гроссбухе, прикрутил ободок хим. фонаря, превратив и без того загадочную полутьму 'приемной' подземного филиала Бурденко, в окончательный ремейк любимой детской забавы — сидение с фонариком под одеялом.
— Нормально, — проворчал Сашка.
Знал он этих медиков. Все у них нормально. Не схватила Ленка тогда в здании администрации дозу — и нормально, а то, что она уже три недели в лихорадке лежала, то, приходя в сознание, то отключаясь, то, что температура прыгала под сорок — это нормально? Хотя последние два дня ей было действительно лучше — температура спала, появился аппетит.
— Ну, я наверное не дождусь — нам выходить через полчаса, — Епифанов повесил автомат на плечо — ты Димыч знаешь че, передай Моей вот это, — он протянул дежурному врачу сверток с шоколадкой, выменянной у 'таганских' поисковиков на две 'сигналки' (СМ — не боевая сигнальная мина — авт.) — а я побежал, — Сашка пряча карандаш, добавил к свертку записку и выскользнул из приемной.
— Беги, беги. Ромео. Доставим твою любовную почту, — Дима, хохотнув, убрал сверток в ящик стола и подвинувшись поближе к хим. фонарю, пристроенному на стене, раскрыл какой-то толстый медицинский талмуд.
Еще когда они поднимались по эскалатору, Сашка Епифанов отметил у себя какой-то нехороший мандраж — типа дрожи в коленках. Из-за чего это? Может это из-за подсознательного желания сберечь себя, для Нее? Ведь он чувствовал теперь ответственность, как бы это не громко было сказано, за любимого (он только сейчас это понял) человека. Или из-за предчувствия чего-то нехорошего?
Им предстояло идти 'собирать урожай'. Так теперь называли сбор оружия в городе рядом с многочисленными мертвяками, которое те растащили в первые дни из оружеек брошенных отделений милиции, казарм и складов в/ч. Трупов вокруг было порядочно. Одна часть выжившего народа, отсидевшись в подвалах, рванула доживать свой короткий век, прочь из Москвы, другая часть громила легкодоступные магазины с 'грязными' продуктами и шмотками. Этакий пир во время чумы. Один раз Сашка Епифанов своими глазами видел шикарно накрытую поляну в находящемся неподалеку казино, с десятком 'двухсотых', лежащих вокруг столов с деликатесами, между карточных столиков, возле рулетки, среди кучи пачек с рублями и долларами. Один даже сидел на табурете возле стойки бара, уронив голову в поваленные бутылки 'Джонни Уокер'.
Когда мародерский угар прошел, и мало кому стало, мало чего есть, началась война всех против всех, с формированием стай, банд, племен и чего-то вроде того. Хотя были и исключения. Некоторые крупные группировки, образовавшиеся, скорее всего на основе 'трудовых коллективов' и сохранившие свой состав в первые три дня, обитали в каких-нибудь заводских бункерах, в которых наверняка и пережили ЭТО. Такие компании для них были особенно опасны. Здоровье членов этих банд конечно было подорвано — на несколько десятков человек имелось как правило семь — восемь стареньких противогазов (может быть был и 'нетодон'), но держались они довольно долго и основным их занятием, помимо добычи пропитания, была охота на поисковиков. Нет, нападало на них конечно всё, что двигалось, но отряды 'заводских упырей' устраивали им засады, ставили растяжки у выходов на поверхность и даже пытались проникнуть вниз — пока правда безуспешно.
Кстати о 'Нетодоне'. Колоть его можно только раз в два месяца. И Епифанов видел тех, кто делал это гораздо чаще, чуть ли не каждый день. Димыч описал ему признаки передоза. И вот эти 'нетодонщики' с синюшными лицами и вывалившимися языками, встречались поисковикам с ног до головы обвешанные трофеями, там, где их застигало внезапное удушье. На одного из них, 'свежего', они наткнулись уже на Красноказарменном. Бедняга тащил откуда-то куда-то аж три АК-74, два цинка к ним, пять РГД-8, коробку того самого 'нетодона' и еще всякую мелочь. Из еды с ним было, слава богу 'чистые' шесть пачек чая, десять пачек крекеров, шоколад и раздувшиеся банки с томатной пастой.
И ведь был горе-мародер в противогазе, который, содранный во время конвульсий, валялся рядом.
Щеглова и Самохина с добром сразу отправили обратно. Ходка начиналась удачно. Вчетвером они двинулись дальше по Красноказарменному и свернули во дворы. Обследуя подвальчик за подвальчиком, заходили и в квартиры, в основном на трех-четырех нижних этажах. Выше идти не было смысла — стекла, как правило там по вышибало полностью и не жильцов, склеивших ласты, не 'чистых' трофеев, там не было. Иногда попадались 'проспавшие' ЭТО, либо фаталисты-пофигисты, никуда не захотевшие бежать (царствие им небесное).
Промотавшись больше двух часов, поисковики не нашли ничего ценного. Только в одной квартире наткнулись на отца семейства, видимо, обнаружившего по возвращении своих домашних мертвыми. С дыркой во лбу, он сидел в кресле. 'Remington 870MCS' с двумя обоймами и коробкой патронов валялось рядом на полу. Епифанов повесил ружье на плечо и, не глядя друг другу в глаза, они вышли на лестничную клетку.
Группа Сергеева дошла до перекрестка с улицей Лефортовский Вал. В двух угловых домах по восточной стороне стекла сохранились по седьмой этаж. На каждый шаг улица отзывалась звонким эхом, отражавшимся многократно от мертвых домов, ставших братскими могилами еще недавно терзавших 'макдональдсы' и 'Ростиксы', вскрывающих никому в общем-то ненужные банковские сейфы, обладателей многочисленных безжизненных смартфонов, ноутбуков, навороченных дорогих мобильников и ничего так и не заснявших видеокамер.
Тут и там время от времени в молчаливом вальсе кружилась разноцветная листва, угодившая в воздушные воронки. Внезапно подхваченная порывом ветра, покатилась газета от ТОГО САМОГО числа.
В тот момент, когда Сашка присев, разглядел …орт-экспре… . …Результаты турнира дублеров. Ростов — Зенит 1:2… , по асфальту брошенными на полированный стол игральными костяшками, застучали пули. Упали. Бешено завращав башкой на все 360 `, он заметил возле дома № 11, на пустом уже месте, облачко порохового дыма. Снова взметнулись фонтанчики асфальтовой крошки. Пули легли уже ближе.