- Он даже не заговаривал про ДНК экспертизу, или ещё что-то… Говорил, что мы, мама – его самый страшный грех.
Да, так и оказалось. Двадцать четыре года назад молодой Марков поехал в город, чтобы разорвать помолвку с Вероникой Сафроновой – дочерью местного криминального авторитета. Он действительно любил Антонину и был готов даже распрощаться с выгодами, которые сулил ему богатый и влиятельный тесть, но оказался не готов к тому, что семья Сафроновых не захочет его отпускать.
Когда он знакомился с Вероникой, девушка была в него влюблена, да и сам он испытывал к ней некоторую симпатию, поэтому был не против жениться, чтобы к тому же раскрутить свою задумку с фирмой. Никита был гарантией легализации части доходов Сафронова, а взяв фамилию Маркова Вероника бы уже перестала ассоциироваться с отцом, что было тому только на руку. Алексей Сафронов держал весь город в целом и Маркова в частности на коротком поводке. И, конечно же, легко узнал про его «шашни» на стороне.
- Он и не думал скрывать это, хотел сделать всё «по-людски». Мам, он мне даже кольцо показал, которое тебе купил. Он его носит на шее, до сих пор. Носил… - девушка снова всхлипнула, закрывая лицо руками.
Степанов кивнул, подтверждая, что такое украшение было на шее убитого, но ему никто не придал значения в начале. Кольцо на цепочке выглядело обычным украшением, смотревшимся удивительно по-мужски и потому не вызывавшим вопросов.
Между отцом и дочерью завязалось общение, в большинстве своём, конечно, ограничивающееся рабочими вопросами – всё же Арина оказалась не только дочкой Маркова, но и талантливым специалистом.
А сама история Никиты на его попытке «соскочить» с крючка не закончилась. Понимая, что настроен Марков серьёзно, его почти-несостоявшийся-тесть решил действовать на опережение. И пригрозил, что его возлюбленную – Тоню – он больше не увидит ни живой и здоровой, ни вообще какой бы то ни было, если не прекратит дурить и не женится на его дочери. Конечно, он ведь уже похвастался, какой у него зять ухватистый будет. А тут – на тебе, «другую люблю». Должон жениться!
Так и стал Никита Марков мужем Вероники Сафроновой, точнее, уже - Марковой. Но самая страшная трагедия для их новой семьи заключалась в том, что Вероника… не хотела детей. И поэтому принимая кучу таблеток, чтобы не забеременеть, окончательно убила своё здоровье.
- Я не знаю, что я в ней тогда нашёл, - рассказывал позже дочери Марков, - как наваждение, будто приворожила она меня… А маму твою встретил, будто кто водой ключевой умыл, да хмарь снял всю…
Всю жизнь жалел Никита о своём несостоявшемся счастье, и поэтому постарался наладить отношения с дочерью. Которая, в свою очередь, не спешила рассказывать родителям о том, что общается со своим биологическим отцом.
- У мамы сердце слабое, - сказала Арина Степанову, виновато глядя на мать, - я так боялась, не знала – как я скажу.
А дальше было невероятное и смешное, и даже по-своему глупое.
Потому что, приехав в посёлок, Никита срочно запросил какие-то документы в офисе. И там не нашли ничего лучше, чем прислать с ними Арину.
- Ну а я что, должна была сказать «Извините, не поеду – вдруг меня с биологическим папой увидит мама»? Я и поехала…
Дело было так…
Одним из серьёзных увлечений Арины было участие в разного рода фестивалях. Ролевые постановки, реконструкция, боевые искусства – девочка была на редкость талантливой.
Её увлечение разделил и молодой человек, и в дальнейшем они сидели ночами за костюмами уже вместе. В ущерб учёбе и работе это не шло, так что никто не придавал этому большого значения. А вот роль в этом деле их невинное увлечение сыграло огромную.
Получив распоряжение отвезти бумаги, Арина, понимая риски, решила, что если она положится на «авось» и решит попробовать просто пройти незамеченной, то по закону подлости её увидит вся деревня. И тогда она вспомнила про заготовленный для сценки на фестивале костюм. Арина готовила себе два костюма – верхний, состоящий из разной длины платков, закрывающих всё тело, но снимающийся легко, и нижний – костюм ассасина-девушки, сидящий по фигуре как влитой, с вставками под ножи и сюрикены. Да, для фестиваля это должно было быть зрелищно – фигура в тёмном, которая потом скидывает лишнее, и становится прекрасной девушкой, лихо машущей колюще-режущими предметами.