Негласно принятое решение о передислокации в мою комнату было аргументировано одной потребностью — зельем от похмелья.
— Ох, батюшки, какой насыщенный день, — змей вытянул ноги, расположившись на стуле.
Мойры оккупировали мою кровать, потягивая разбавленное зелье из пластиковых стаканчиков, что здорово напоминало опохмеление. До невыносимости мрачный Кощей пару раз стукнул кулаком в стену и рявкнул, что если чертовы домовые не принесут в комнату еще пару стульев, он лично их развеет. Не знаю, как духи смогли испугаться развеивания, но сравнительно небольшое помещение наполнилось креслами, пуфиками и стульями, к моему неудовольствию загромоздив почти все пространство.
А всё потому, что комнаты остались прежними.
— Скопидомы, — вынес вердикт Руслан, убедившись, что второй этаж остался практически без изменений.
Вещи не успевших заселиться одногруппников оставались внизу, благоразумно обнесенные защитным контуром чьей-то заботливой рукой, и их было решено занести позже.
— Касса должна пополняться, — я пожала плечами, гладя напуганного Василька. Лис не понял внезапных перемен и жался ко мне, подальше от возмущенных мужчин.
— Ну что, — подытожила Амира, разбавив зелье водой, выжатой из собственных волос. — Кто сколько нашел?
— Три огневика на главной лестнице, двери на коловрате, в оконное стекло вплавлено святое серебро.
— Наружная лестница заминирована порохом, в вазах спящие семена разрыв-травы, — лесной дух приманил Василька на запах мышей и почесал за ушком.
— Над каждой дверью инглия, нарисованная кровью. Следы затерты, но не качественно, — дополнила я, со вздохом перехватывая руку Руслана.
Пораженный вздох разнесся по комнате. Девять пар изумленных глаз скрестились на обожженной ладони мужчины, который сам в недоумении глядел на появляющиеся волдыри. Где-то негромко ругнулся Арсений, бросая злой взгляд на скулящего Василька. Я забормотала заговор от ожогов, пока недовольная демонесса опутывала мокрыми волосами ладонь незадачливого вирява.
— Под зданием девять заложенных покойников, — вставил свои пять копеек навий царевич, демонстративно избегая выделенные ему бокалы с зельем и водой. — И алтарь Баала в подвале. Настоящий алтарь.
— А еще оморочки-перепутки на каждом повороте, скорее всего, привязаны к заходу солнца. Не очень-то они надеются на нашу сознательность.
— Это проблема, — змей озадачено побарабанил пальцами. — Ведь все завязано на мою дражайшую тетушку, у нее прямо в платье полно следящих самоцветов, от которых сила во все стороны плещет, — в его пальцах перекатился маленький необработанный янтарь, значительно фонящий чужой энергией. — Снять сможешь?
Я пожала плечами. Оморочки — один из самых легких видов вербальных чар, бросить можно буквально на ходу, а вот их снятие является головной болью: трижды забудешь, что хотел сделать, куда шел и что вообще происходит. Снимать придется медленно и незаметно, и лучше перехватить нить чужого Слова и завязать на себя.
— Как вы догадались, что наше знакомство подстроено? — потомственная богиня любви мужественно боролась с похмельем, изредка и втихомолку сцеживая пару глотков с волос демонессы. Кощей вынырнул из дум и перевел смягчившийся взгляд на Фриду.
— Никто еще так активно не одобрял студенческую пьянку в стенах учебного заведения, поставляя на стол алкогольное разнообразие.
— Мы думали, это всё Арсений.
— Я тоже так думал, пока из бутылки вместо шампанского шнапс не потек, — хмуро ответил он, пристально разглядывая моё томящееся плакун-зелье. — Давай ты отдашь зелье мне, а я взамен сниму проклятье с рыжего проходимца?
— Руки прочь от моего колдовства! И вообще, у нас сейчас с вами на повестке более важный вопрос.
— Угу, — Константин решительно пододвинул к себе стакан с водой и достал из кармана блокнот. — Как мелких будем делить?
Глава 10
Я смачно откусила большое красное яблоко и аппетитно захрустела, наслаждаясь соком и свежестью. Нет лучше перекуса, чем дары природы, особенно после борща и котлет.
— Ну и кто из вас это сделал? — яблоко уменьшалось на глазах.
Три взгляда скромно потупились, буравя пол. Перерыв подходил к концу, аудитория до сих пор пустует только по моей огромной просьбе — воспитательные беседы лучше проводить тет-а-тет.
— Признавшаяся первой получит снисхождение.
Прозрачно-зеленые головы наклонились еще ниже, но ни одна не проронила ни звука. Я вздохнула, подбирая слова.
— Даю минуту на размышления. По истечении шестидесяти секунд каждая из вас выучит «Евгения Онегина» наизусть и поставит на сцене на Студенческой Весне.