— Но у нас же не будет Студвесны, — пискнула одна из провинившихся кикиморок и на всякий случай зажмурила глаза.
— У вас — будет, — отрезала я.
Пакостницы ахнули. Удивительное дело, политика «Колхоз — дело добровольное. Хочешь — вступай, не хочешь — корову отберем» работала на отлично в качестве оригинальной меры наказания. А то, с каким воодушевлением и предвкушением мы прорабатывали сценарий праздника, достойно записи в мемуарах.
Нет, конечно, мы не сразу пришли к этому. Только спустя неделю, когда необходимость выработки системы наказаний и поощрений других факультетов встала ребром. Началось все со злющей Амиры, пинками гнавшей русалок по комнатам после того, как паршивки уделали центральную лестницу болотной тиной и отказались убирать.
Потом уставшая Фрида поделилась, что гамаюны разорались под окном нашей деканши в пять утра, имитируя песни больных соловьев. Госпожа Агата не оценила и напомнила богине, что коменданту общежития нужна помощь в починке матрасов, и Фриде выбирать, кто эту помощь окажет: виновницы песнопения или она сама.
Мне повезло больше, кикиморы и домовые с первого раза усвоили, что главный принцип — не попадаться. Не мне, конечно, а преподавателям, потому что отвечать за их косяки я не имела никакого желания. Но сегодня мои меньшие сестры перешли черту.
— Последний раз спрашиваю, кто из вас, маленьких шаловливых дурочек, подкинул человеческой девушке зеленку в настой крапивы?
— Это не мы, — всхлипнула одна, утираясь широким домотканым рукавом. — Мы не хотели.
— Так не вы или не хотели?
— Мы не знали, что она расстроится! — в голос заревела вторая, цепляясь за подол сестрицы. — Мы думали, она тоже хочет зеленые волосы, как у нас!
Самая маленькая кикиморка пряталась за старших, тихонечко подвывая от ужаса — страшный Евгений терроризировал оба факультета уже третий день.
— С чего вы это решили?
— Н-настой крапивы был з-зеленый, — заикала одна из пакостниц. — У нас волосы тоже зеленые. Мы красивые. Значит, это человечка тоже хотела быть красивой, подобно нам. Но мы-то знаем, что крапива почти не красит волосы, а откуда это знать простой человечке? Вот мы и нашли у нее в шкафу пахучую зеленушку.
— И?
— И в воду добавили, — понурилась она. — Девчушка волосы там прополоскала, а потом как закричит!
— Мы решили, что от радости, а она как давай всех бесов поминать, будто ей жужелица под юбку заползла! Ну, мы и…
— И?
— Деру дали, — доверительно сообщила малышка, вынырнув из-за старших.
— А бесы пришли на ее крики и сдали нас, как часы в ломбард, предатели!
— Тетечка Яга, не нужно Онегина, пожалуйста!
— Пожалуйста! — подхватили все трое. — А мы вам картошку от колорадского жука рядом с избушкой обработаем.
Я покрутила в руках яблочный огрызок и незаметно покачала головой в сторону дверной щели. Рано пока.
— Командирую вас к бабушке на неделю, — решение принято. — Каждый день после занятий будете ходить к ней, перевоспитываться, но чтобы к девяти часам возвращались обратно. В сопровождающие выпишите себе ту пару бесов, которые настучали на вас, я попрошу об этом юхву. Вопросы есть?
— Никак нет, — приободрились девочки, лихо переглядываясь между собой. Конечно, работать в огороде — это вам не изучать семантику «лондонского денди», чтобы проникнуться гениальностью поэта.
— И «Письмо Татьяны» рассказать Кощею до среды. Каждая! — крикнула я в улепетывающие спины.
Едва не сбитый в дверях Арсений ловко подпрыгнул, пропуская малявок под собой, и кинул на свою парту дипломат. Сумка грохнулась на стол со звуком землетрясения, будто в классическом черном дипломате были не книги, а вся руда Урала.
— Вот Костя обрадуется трем Татьянам под дверью.
— А нечего было ко мне анку с откровениями отправлять, — я невозмутимо поджала губы. — У меня чуть сердечный приступ не случился, когда из-под балахона рифмы полились. Я люблю поэзию, но не в три часа ночи и не от гниющего паренька, надушившегося цветочным одеколоном, чтобы не выдать себя запахом раньше времени.
— Это хорошо, что у нас никаких адаптационных школ нет, водить хороводы с мальками было бы совсем тоскливо. Не жалеешь, что лауру не тебе достались?
— Не, — я щелчком отправила огрызок в урну. — Мне с лидерцами забот хватает.
— Да брось, удобно же. Вот тебе любовники, а если приголубишь, так еще и доплатят.
Мой взгляд метнулся в змея, который явно потешался и подзуживал, напоминая, как мы распределяли патронаж над младшими.