Мама не одобряла эту иноверную практику, а мне нравилось закрыв глаза погружаться в глубину собственного бессознательного. К счастью, баня топилась каждый день, без жалости к дровам, воде и эфирным маслам, которые мы расходовали от души, как и забористый, чуть сладковатый квас.
Обмотавшись простыней и распустив кудри, я сделала себе ягодный морс и попросила дать мне полчаса банного уединения. Всем не терпелось вернуться в цивилизацию к ванной, разнообразной еде и теплому туалету. О, и личному пространству! Каждый уже примерно прикинул, сколько «шекелей в кассу» он внесет ради расширения своей территории, обеспечив себе комфортное проживание. Потребность в уединении еще никогда не чувствовалась так остро, как после недели дележа одного дома на одиннадцатерых.
— На ужин фрикадельки с картофельным пюре, — прощебетала Фрида, собирая доисторическую мясорубку.
Я покосилась на часы. Середина ночи, если поужинаем до первых петухов — уже счастье. Преимущество высших созданий в том, что можно спокойно бодрствовать, не глядя на время суток. Да и на их количество, если быть честной. Сколько мы уже не спим? Со счета сбилась, а все одно чувствуем себя сносно.
Баня пахла волшебно: смолой, нагретым деревом, размоченными березовыми вениками и неуловимым ароматом раскаленных камней, яростно испаряющих любую выплеснутую на них влагу. «И парную посетить, тело белое отмыть» — бабушка не даром загоняла добрых молодцев первым делом в баню, вручив им мыло и наждак. Эти красавцы так и норовили занести вшей, чумные бубоны или кишечную палочку в нашу избушку, так что помывка является первым и обязательным пунктом посещения Приграничья.
Скинув простыню в предбаннике, я зашла в парную и провела ладонями по животу, круговыми движениями гоняя собственную энергию. Сила Яги в ее чреве, оттуда жизнь начинается. Продолжая себя массажировать, я улеглась на лавку и закрыла глаза, расслабляя сознание.
Вдох, выдох, вдох, выдох. Когда перепутье дневных образов и мыслей слабеет, перед глазами начинает проявляться тьма. Это совершенно нормально, ведь именно из тьмы рождаются нужные ответы.
Если честно, я запуталась. За последние пару месяцев моя жизнь круто изменилась. Считаю ли я по-прежнему, что Академия — это плохая идея? Пожалуй, нет. Против ли я того, чтобы всех высших учили по одному принципу и одной программе? О, да! Не могу сказать, что мы чему-то сильно научились на занятиях. Нет, безусловно, было очень интересно, познавательно и любопытно, но если так рассуждать…
Перед глазами замелькал свет. Я вгляделась в зарождающуюся картинку и затаила дыхание. Это дом? Нет, слишком большое строение для дома. Темно-то как вокруг, даже сосны практически не видны, будучи освещенными исключительно светлячками. Стоп, сосны? Откуда я знаю, что это сосны?
Вдалеке мелькает огонь, выхватывая зубцы полуразрушенного строения. Кажется, оно еще крепкое, но изрядно потрепанное временем. Это замок?
Почему меня туда влечет? Огромные ворота, украшенные железными зубцами, мешают войти. Я прикладываю руку к петлям и дышу: воздух полон силой и неправильностью. Неправильно все: замок, лес, сама атмосфера дышит чем-то неправильным, неравномерным, перекошенным, будто ребенок надел колготки на голову, перчатки на ноги и гордо вышагивает по улице. Ребенок? Да, ощущение чего-то маленького, живого, но напуганного пронзает меня изнутри.
О, боги, мой живот! Я проснулась, схватившись за талию, которую буквально распирало изнутри болью. Электрические покалывания пронзали меня от груди до бедер, не давая дышать и двигаться. Че-е-ерт, как же больно!
— Ехал рыцарь на коне, встретил девушку в беде. Дева молвит — все болит, из нутра несется крик. Оловянное нутро, деревянное нутро молвит рыцарю в ответ… — зашептала я, касаясь пальцами себя.
Боль начала уступать, повинуясь Слову. Я рвано выдохнула и потянулась, поднимаясь с полки. Да, такого красноречивого сеанса медитации у меня давно не было.
Разметав влажные от пота волосы, я оглянулась вокруг. Нц, морс и простыня остались за дверью, придется выходить в менее теплый предбанник.
— Знаешь, кажется, мы что-то упускаем, — мужская фигура сидела рядом с моим напитком, цедя ягодный морс.
— Твою мать! — взвизгнула я, рванув дверь обратно на себя. — Ты что тут забыл, ирод?!
— Мать моя женщина мирная, — философски ответил Кощей. — А я греюсь.
— Околел, собака, — проворчала под нос я, гадая, как выставить наглеца из бани.