Я прислушалась к ощущениям, уловив знакомый многообещающий холодок где-то под кожей. Или я не ошиблась, или это просто иглы, которыми теперь усеяны мои руки. Оглядела клетку с зареванными и оголодавшими детьми, все еще не пришедшую в себя Леру и закрыла глаза. Послание я отправила, магии на сражение нет, а физической силой их все равно не победить. Так зачем паниковать?
— Знаете, нет. Не страшно.
— Мы заберем всю вашу силу и вы умрете, — с любопытством объяснил жрец, как маленькой. — Чем больше сил у жертвы, тем болезненнее и травматичнее проходит их изъятие.
— Так не тяните.
Механизм щелкнул. Шестеренки спешно закрутились, натягивая резиновые трубки и впиваясь в меня миллионом разъяренных жал. Рот наполнился кровью.
Глава 31
Время тянулось бесконечно медленно, убегая ручейком моей собственной силы в алтарь. Во рту было невыносимо сухо и, если бы я могла, без сомнения бы прикусила щеку изнутри, чтобы увлажниться кровью. И зачем я только выплюнула ее на свой подол, когда механизм заработал?
— Господа, — язык с трудом шевелился, пока сознание пускалось в пляс. — Присаживайтесь рядом, отдохнем вместе.
Кажется, кто-то меня ударил. Или просто похлопал по щекам? Глаза пришлось зажмурить, чтобы не стошнило от круговерти образов, мелькающих передо мной.
— Что такое маленький мальчик для целой меня? Проглочу и не замечу, — из последних сил увещевала я. — Для большого женского начала нужно внушительное мужское.
— Используем нескольких мальцов. Хоть всех, нам не жаль, — ощерился жрец. Судя по топоту, на мое жалкое положение собралось поглядеть множество народа. Как-то даже слишком много. Или у меня слуховые галлюцинации?
Я постаралась пошевелить пальцами, безнадежно констатируя провал. Руки совершенно онемели и отливали гранитной белизной, скорее всего, начинается необратимый процесс отмирания клеток. Хорошо, что вместе с силой утекает и страх.
— После того как вся твоя сила наполнит алтарь, мы…
Ой, как неинтересно. Какая мне разница, что вы там напридумывали в своем ритуале? Вся ваша ублюдочная сила держится исключительно на перекрученной энергосистеме аномалии, вошедшей в резонанс с кровавыми жертвами, приносимыми госпадарем Цепешем.
— Давайте без выступлений, я не нанималась быть бесплатным медиатором.
Вот теперь точно ударили. Спасибо! Кровь хлынула из разбитой губы прямо на язык, чем я и воспользовалась, вернув себе возможность сказать еще пару слов. Нет, рано терять сознание.
— А вы не пробовали боксерскую грушу купить? Или для вашего оккультного кружка это слишком большие траты?
— Заткнись! — с нервами у мудака явно не в порядке. Людишки, что с них взять?
Глаза благополучно закрывались, уволакивая сознание в небытие. Отключаться, вроде, нельзя, вдруг выпадет шанс освободиться. С другой стороны, если и трепыхаться, то прямо сейчас, а не когда из меня душу высосут.
Я почти… Я…
— Ах ты гаденыш! — проревело впереди вместе со звоном меча.
Кто-то закричал, что-то рухнуло, послышался ужасный стальной скрежет и топот, будто слоны увидели мышь. Надо открыть глаза, надо.
Черное марево вихрем вертелось по залу, гася факелы и рассекая алтарников направо и налево. Шум, негодующие угрозы, попытки дать отпор — бесполезно, ураган был везде одновременно, оставляя после себя след мертвых покореженных тел.
— Не дайте ему уйти! Отсекай!
— А-а-а-а! Он идет к алтарю!
Глаза снова бессильно закрылись. Меня обдало воздухом с ароматом смерти, ласково коснувшимся моей щеки. Точно галлюцинации, как и полузадушенный хрип жреца:
— Пусти! Именем Луны, отпусти меня и будь ты проклят!
Хруст шейных позвонков был ему ответом. Правильно, вихри же не разговаривают. Хорошая мысль, благая. На ней я, пожалуй, и кончусь.
— Как ты посмела уйти одна? — мне в лицо плеснули водой и обшипели с ног до головы.
— Ай! — иголки вышли из рук внезапно, разом прерывая передачу сил. Больно!
Приподняв веки, я вгляделась в черный заляпанный кровью вихрь, который почему-то не только разговаривал, но и махом перерубил трубки, ведущие от очередного пацана к алтарю. Злющий мечник разорвал ремень, крепящий меня к креслу, и подставил руки, куда я благополучно сползла.
— Привет, — я слабо улыбнулась, кладя голову на чужое плечо.
— Дура! Кто тебя просил геройствовать? Как ты посмела? Как посмела оставить меня одного? — меня сграбастали в объятия, чуть ли не проскулив последнюю фразу в шею.