— Извини, времени на раздумья не было.
— Ума у тебя на раздумья не было! — меня сжимали все сильнее, будто стараясь запихнуть в себя. — Я чуть не сдох, когда узнал, что ты добровольно голову в петлю сунула.
— Поздравляю с первой смертью, — обрадовалась я, обвивая руками чужую шею, и мягко уплывая куда-то в небытие.
— Не смей больше оставлять меня, слышишь? — взволнованный мужской голос пробился сквозь слой ваты. Свет из дырки в потолке золотился прозрачными каплями, размывая происходящее.
— И ты меня, — прошептала я в никуда, благополучно теряя связь с реальностью.
Пришла в себя на свежем воздухе прямо на земле, откуда открывался превосходный вид на полыхающий замок. Ага, горит в пределах аномалии, значит, человеческая постройка останется целой.
Руки нещадно опухли и болели, будто их отрубили топором, а потом наспех приклеили слюной и изолентой. Я сидела, привалившись спиной к дереву, а рядом со мной жевал травинку Арсений, поглаживая маленького ужика, пригревшегося у него на ладони.
— И тебе привет, — разговаривать было больно, разбитые губы почти не шевелились, поэтому приветствие вышло сиплым и глухим.
— Привет. Очнулась? Это хорошо, — Полоз выкинул траву, обернувшись ко мне. — Скажи, ты дура?
— Еще какая, — охотно подтвердила я, требовательно глядя на мужской пояс, где болталась фляжка. За глоток воды я себя хоть кем признаю.
— Мы так сразу и поняли, когда тебя в комнате не увидели. Ну и перекошенные лица остальных ясности добавили. Кто тебя учил вперед мужчин в пекло прыгать, храбрый портняжка?
Я в три глотка опустошила фляжку и откинулась обратно на ствол. Фу-у-у-х, жить можно.
— Отчаянная ситуация потребовала отчаянных мер. А как вы так быстро добрались? По моим подсчетам, вы еще минут двадцать должны были вокруг замка плутать.
Вот как сейчас. Отделив негласный периметр вокруг строения, между нами и лесом бежала золотая линия, набрасывающая защитный купол на аномалию. Внутри него сновали люди, бегали колдуны, кто-то прикрывал деревья от огня, а отдельные высшие паковали оставшихся в живых сектантов, грузя их в автобус ОМОНа. Издалека было плохо видно, но света от пожара хватало разглядеть ректора и Рарога, увлеченно жгущего мертвую копию настоящего замка. Внезапно крыша здания затрещала и начала обваливаться, погребая под собой следы несвершенного ритуала.
— Этот чокнутый полез за тобой в наколдованное окно. Прорубил его, как ледоколом, и рванул по оставшимся эманациям. Я даже не знал, что так бывает, это же напрочь противоречит законам магического мира. Вот что лю… дурость в высшими делает.
— А вы?
— А мы не самоубийцы. Проложили тропу до Румынии, на ней встретились с отрядом, которых вы с Фридой на ноги подняли, получили нагоняй от ректора и перехватили в нагрузку два тела: одно белое и бессознательное, второе алое от крови и с пустым резервом.
— Детей вынесли?
— Обижаешь, всех уже усыпили и переправили в больницу. Интересно, как они автозак по тропе провезли?
Я пожала плечами. Чувствительность к рукам возвращалась, я уже могла шевелить пальцами и спокойно поворачивать голову, однако кости заломило со страшной силой, что прямо указывало на пустой резерв и предвестники долгого восстановления.
— Допросы уже начались?
— Немножко. Меня-то почти сразу прогнали, велели тебя вынести за контур, но я слышал отчет какого-то следователя от ковена, что эти фанатики — слабенькие человеческие колдуны, у некоторых из особых талантов только видеть нечисть. Так, зачатки магических умений, где-то наравне с легким прорицанием. Вот на этой почве придурки и возомнили о себе невесть что, решив, что всесильны.
Как я и предполагала. Будь это высшие или просто сильные маги из людей, все бы обошлось куда большими жертвами и проблемами. А убийства и похищения… Увы, и простым людям доступны преступления, что уж говорить о больных на голову.
К счастью, теперь можно выбросить это из головы и задаться куда более важным вопросом.
— Сень, а мои, случайно, еще не появлялись?
— Я перехватил сообщения в избушку, — из-за дерева вышел Рарог, переместившийся к нам за спину в мгновение ока. — Пожалела бы бабушку, дурочка, ее же приступ хватит.
— Здравствуй, дядя, — я слабо улыбнулась и позволила поднять себя на ноги, даже не уворачиваясь от легкого подзатыльника.
— Здравствуй, «племянница», — недовольно процедил он, закидывая мою руку к себе на плечо. — Здесь я уже закончил, так что могу отконвоировать тебя домой. И своими ногами потопаешь, барыня.