— Позвони, замутим тусейшен, — растягивает слова девчонка.
Снова смотрю на нее, приподняв солнцезащитные очки на лоб, разглядываю красивое лицо, словно оцениваю. Достойна ли она идти со мной на вечеринку. Вроде ничего так.
— Позвоню, Марина, — специально тяну ее имя, словно ласкаю ее, — Марк.
— Оо, — выдыхает она, — Какое сексуальное имя.
— Да что ты говоришь, — смеюсь в ответ и нас прерывают возмущенные сигналы машин, стоящих позади, — Увидимся.
Марина кивает, стекло медленно ползет вверх, и я облегченно вдыхаю прохладный воздух в салоне. На улице невозможная вонь от горячего асфальта и выхлопов машин. И как только люди ходят там, передвигаются на такой жаре.
Выруливаю по кольцу, оставляя машину Марины далеко позади и прибавляю скорость, с ревом мчусь по улицам родного города. Дорогу я знаю, как свои пять пальцев, могу с закрытыми глазами ехать. Сейчас направляюсь домой, нужно предстать перед очами Бати. Два дня не был дома, зависал у своей подруги, с которой решили очень кстати расстаться. Причем ни с того ни с сего. Просто, видимо перетрахались за эти два дня. Весь запас презервативов из тачки использовали. Ну и, как водится, под конец разругались, даже вспомнить не могу из-за чего.
Отец будет недоволен, у него были свои планы на Риту. Дочь президента компании «Домстрой», такая партия, а я все просрал. Мы и столкнулись с ней на вечеринке, куда пригласили наше семейство: официанты, шатер, шампанское, бриллианты. Рита меня зацепила сразу, такая стройная, высокая, прямые черные волосы до талии. Алое платье с открытыми плечами и рубины на шее. Увлекся, что скрывать, прямо тем вечером и затащил ее в одну из спален, легко добившись того, что хотел. Может это и сыграло свою роль, такая доступность.
Потом два месяца встречались, я часто оставался в ее квартире с видом на Неву. Но что-то пошло не так. То ли надоели друг другу, то ли она мне. Скорее второе, так как инициатором расставания был я, впрочем, как всегда. Особенно, когда Рита узнала, что я уезжаю в деревню, почти на месяц.
— Ты с ума сошел? — открыла Рита в удивлении свой прелестный ротик.
Стоит передо мной в коротких белых шортах и топике, который открывает загорелый животик с колечком пирсинга в пупке. Маленький бриллиантик сверкает, завлекая, но я уже не реагирую, объелся.
— А что такого? — удивляюсь, отпивая кофе, которое сварил себе сам и сейчас сидел, развалясь в белом кожаном кресле на кухне. Хотя, назвать это огромное помещение с панорамными окнами в пол — кухней, язык не поворачивался.
— Фу, деревня, — морщит хорошенький носик Рита, — Что ты там будешь делать? Там же нет ничего, ни клуба, ни магазина.
— Речка есть, — ухмыляюсь я, — Лес, на мотоцикле можно погонять по полям.
— Ты ненормальный, Марк? — кривится Рита, — Мы могли бы с тобой улететь на месяц куда-нибудь на Сейшелы, острова. А ты выбираешь деревню?
— Можешь поехать со мной, — предлагаю ей, но тут же пугаюсь такой перспективы. Рита в деревне со мной, целый месяц? Упаси, Боже, — Меня брат попросил. Ему поступать этим летом, нужна моя помощь.
— Ты, зовешь меня в какую-то сраную деревню?! — Рита заводится с пол оборота.
Начинается какая-то идиотская истерика, от которой я сбегаю, хлопнув дверью. Вслед мне летят вопли, какой я хороший и тп. Короче, расстались. По крайней мере, я так думаю.
Марк
Глава 4
— Эй, Нэл, — слышу со стороны забора голос Андрея.
Оглядываюсь, убирая рыжую челку с глаз. Бабушка говорила мне надеть панамку или платок, но я, как всегда, вышла без головного убора. Теперь волосы лезут в глаза, свисая мокрыми прядями на лицо. На улице очень жарко, душно, скорее всего к вечеру начнется дождь. После такой жары бывает с громом и молниями, я люблю такую погоду, а вот жару не переношу совсем.
Граф сидит на каменном заборе и подзывает меня ближе. Наши участки граничат, и друг часто так наведывается в гости. Бабуля ругается, что он топчет и ломает малину с нашей стороны, но кто бы запретил этому мажору поступать, как ему нравится. Встаю с колен, отряхивая землю и поправляю короткие серые шорты, обрезанные старые джинсы. Верх у меня от купальника, голубой обычный, без каких-либо заморочек.
Бабуля просила проредить морковку и теперь я в ее огородном рабстве почти на все лето. Я не жалуюсь, но не люблю этим заниматься. Потом приходится долго отмывать руки со щеткой, избавляясь от земли под короткими ногтями. Однако, помочь бабуле больше некому.