— Ёжкин кот! — вырвалось у меня. — Это что же такое?
— Конфеты с начинкой из «зелени», — сказала Лялька. — И надо полагать, что именно эту коробку твой Макс приготовил для этой... как там ее... Адамовны, кажется.
Я тупо разглядывала пачки долларов.
— Но про деньги он мне ничего не говорил, — растерянно пробубнила я. — Сколько здесь?
— Тридцать тысяч. Деньги, конечно, не бог весть какие, но все же странно, что твой господин Белопольский умолчал о них. В конце концов надо было предупредить и точно сказать, какую конкретно коробку передавать этой... Адамовне. Откуда мы знали, какую надо было отдать.
Я стала собирать рассыпавшиеся по покрывалу пачки долларов.
— К пакету записка была пришпилена, — сказала я. — Весь пакет и надо было отдавать. Но коробки так сильно помялась — кто-то бросил на них рюкзаки. Вот я и выбрала из всех самую приличную. Ее и отдала. — Я вздохнула и посмотрела на Ляльку. — Я же не знала, что здесь деньги...
Лялька кивнула и, отобрав у меня доллары, стала засовывать их на дно своей сумки.
— Не знала, — согласилась она. — Это уж точно. — Она задвинула сумку глубоко под кровать и, протянув мне мобильник, потребовала:
— Звони своему красавцу. Уж он-то наверняка все знает.
— Кому? — тупо спросила я.
— Максу, кому же еще, — рявкнула Лялька. — И выясни, зачем он в принципе засунул доллары в конфеты, а главное, кому, кроме него, об этом было известно. — Лялька в раздумье потерла лоб и добавила: — Я вот что думаю, а не из-за этих ли самых долларов того дядьку в подъезде как раз и грохнули?
Я ничего не поняла из того, что мне наговорила Лялька. Мысли в голове путались. Но Максу я позвонила.
Макс ответил не сразу, но все же ответил. По веселому разноголосью и звону бокалов, доносившихся из трубки, я поняла, что поймала его то ли на банкете, то ли на фуршете, в общем, на очередной тусовке.
— Да, дорогая, — донесся издалека его голос. — Рад тебя слышать. Как там у вас дела?
— Дела у нас очень плохи, — категорично заявила я. — Ты зачем в конфеты доллары засунул и меня не предупредил? А я, между прочим, не на соседнюю улицу ехала и даже не в соседний город, а в другую, на минуточку, страну.
Голос в трубке изменился. Макс был явно смущен и одновременно удивлен.
— А откуда ты про доллары узнала? — спросил он.
— В коробке нашла. Я их перепутала, коробки эти, и отдала не ту. Впрочем, теперь уж я и не знаю, что у тебя в других коробках понапихано. Мы пока что открыли только две. Первую у нас, правда, ночью украли.
— Как украли? — не понял Макс. — Откуда? Кто?
— Со стола. Они с вечера в гостиной на столе лежали, а утром их уже там не было, — ответила я. — А вот кто украл, не знаю.
— Тьфу, черт, — выругался Макс, — ерунда какая-то.
— Может, для тебя и ерунда, а для нас совсем даже не ерунда, — обиделась я. — Сначала в подъезде крадут дипломат с документами и конфетами и убивают при этом человека, потом крадут вторую коробку конфет, а потом в третьей мы находим, на минуточку, тридцать тысяч долларов. И это, по-твоему, ерунда? — Мой голос был полон праведного гнева и возмущения. — И в связи с вышеизложенным у нас возникли некоторые подозрения. Кто-нибудь, кроме тебя, знал про эти деньги?
Макс на другом конце провода надолго замолчал.
— Эй, — крикнула я и подула для порядка в трубку, — ты меня слышишь?
— Да слышу-слышу, — совсем рядом прозвучал его серьезный голос.
— А чего молчишь?
— Думаю.
Думает он. Раньше надо было думать, когда конфеты долларами начинял. А теперь надо думать, как нам с Лялькой изловчиться и не разделить судьбу несчастного Ковальчука и не отправиться за ним в мир иной.
— Эй, — снова позвала я, — ну придумал что-нибудь?
— Про деньги знали только я и Зоя. Мы всегда из московской фирмы перекидывали ей наличные суммы в обход счетов. Ну сама понимаешь — налоги там и прочее... Вообще-то никакого особого секрета в этом нет, в рамках фирмы, разумеется. Но про то, что в этот раз деньги повезешь ты, никто не знал. Все как-то спонтанно получилось. Ты сказала, что едешь в Киев, а тут как раз Зоя позвонила и сказала, что есть на примете очень интересный экземпляр напольных часов — один старик продает, — и срочно нужны деньги. Ну я и решил передать их с тобой. Так что, кроме нас с Зоей, про деньги больше никто не знал.
— А почему ты их в конфеты засунул? Можно было просто так в конверт положить.
— Слушай, Марьяшка, — быстро сказал Макс, — давай сейчас прервемся. У нас еще не закончились переговоры, и ты меня случайно в баре перехватила, а меня уже зовут. Я все хорошенько обдумаю и сразу же тебе перезвоню. Идет?