Лепесток прекрасно знал, что ругать их не стоит. В такие времена успешные охотники могли сами выбирать себе партнеров для любовных утех, в то время как им в течение многих оборотов пришлось бы довольствоваться лишь обществом друг друга.
— Что вам помешало? — спросил он.
Высоко Смотрящий ответил за них. — Мы увидели множество охотничьих отрядов, которые занимались тем же, что и мы — собирали каждый стручок и охотились на каждого зверя, какого только могли найти, даже мелкопанцирников, от которых почти никакого толка.
— Мы шли, пока не истощились наши запасы провизии, — продолжал он. — Но повсюду нас встречала одна и та же картина. Все были так заняты охотой, что даже не сражались друг с другом. Мы подумали о нападении на одну из групп, но их худоба ясно указывала на то, что потенциальный улов, которую они могли нести в своих сумках, был крайне мал, а сами они находились в том же незавидном состоянии, как и мы. Мы даже попытались вступить с некоторыми из них в контакт при помощи дальней речи. И хотя их язык отличается от нашего, слова, которые нам удалось разобрать, недвусмысленно намекали на то, что все кланы напуганы дымным столбом и постоянной тряской коры.
Его прервал смех Грозы Вялотелов, самой отважной охотницы клана, которой после третьего убитого ею вялотела было позволено сменить яйцевое имя. — Некоторые из них думают, что столб дыма обязан своим появлением огненному дыханию дракона, а тряска — это сам дракон, который движется внутри коры, пытаясь их схватить! — сказала она. — Но все согласны с тем, что отсюда нужно уходить, так как считают, что это место теперь под запретом.
У Рваного Лепестка случилось озарение, рожденное теми самыми природными инстинктами, благодаря которым он и стал Лидером своего клана. — Если все остальные кланы охотятся и дочиста обирают всю пищу с коры, — произнес он, — значит, мы пойдем туда, куда не ходят они.
Он обратился к охотничьему отряду. — Поешьте и запаситесь провизией. Со следующим оборотом вы снова выйдете на охоту, но на этот раз отправитесь на юг — по тяжелой оси.
Со стороны отряда послышалось недовольное шарканье. Они ожидали, что охотников снова отправят за добычей, чтобы те смогли реабилитироваться после неудачной вылазки, однако поход в одном из тяжелых направлений казался чем-то сродни наказанию. Никто и никогда — даже могучие вялотелы — не путешествовал по тяжелой оси, имея возможность поступить иначе. Высоко Смотрящий начал было возражать, но Рваный Лепесток заставил его умолкнуть резкой вибрацией своей подошвы. Затем его подошва зазвучала снова, на этот раз мягче, и ободряющие слова Лидера волнами разошлись по коре, пульсируя на подошвах охотников.
— Я на вас не сержусь и прекрасно понимаю, что, двигаясь по тяжелой оси, вам придется течь настолько медленно, что вы будете оставаться в поле зрения даже спустя три оборота, — объяснил он. — Задумайтесь — каждый из известных нам кланов находится либо к западу, либо к востоку от нас, и все мы топчемся на одной и той же территории, обирая ее дочиста. Если вы сумеете уйти достаточно далеко по тяжелой оси, то, возможно, найдете земли, где будет меньше других кланов и больше пищи. А теперь поешьте и выдвигайтесь в путь!
Задолго до окончания оборота отряд был уже готов отправляться. Рваный Лепесток передал им последние указания. — Не сворачивайте ни к западу, ни к востоку, пока не увидите зрелых лепестковых растений; после этого можете отойти от основного курса и осмотреть их на предмет стручков с семенами. До этого момента двигайтесь строго на юг. Но и не забывайте следить за запасами семян. Я хочу, чтобы вы вернулись назад. — Его подошва иронично запульсировала. — В конце концов, у тяжелой оси есть два направления, и если вы ничего не найдете с одной стороны, всегда можно попытать счастью в другой.
Отпуская рокот едких шуток, охотничий отряд выдвинулся на юг. Спустя пол-оборота, они оказались вне досягаемости ближней речи, но были по-прежнему видны как фигуры на полпути к линии горизонта. Через три оборота они окончательно скрылись из вида, а клану оставалось лишь вернуться к своим хлопотам — и ждать.
Высоко Смотрящий медленно двигался навстречу пружинистому воздуху. Самым сложным в путешествии по тяжелой оси было то, что его тело постоянно норовило соскользнуть то в одну, то в другую сторону. Если он не торопился, а раз за разом проталкивал по тяжелой оси краешек своего тела, расширяя затем образовавшуюся трещину, чтобы протиснуться в нее целиком, движение было ровным. Почти как ползти на ветру, хотя и немного иначе. Если ветер подталкивал его, даже когда Смотрящий стоял на месте, то единственная сила, которую он ощущал при движении по тяжелой оси, была вызвана самой его попыткой сдвинуться в этом направлении. Остановившись, он еще какое-то время ощущал прежнее давление, но затем оно медленно пронзало его тело насквозь, и ощущение сходило на нет — пока Смотрящий снова не пытался двинуться с места.