Е) Уверенность в спасительной силе отпущения грехов не может замещать и заместить веру в спасительность креста (наподобие будущей формуле Лютера: «sola fide» — лат. «только верой») (тезисы 53–55).
Лютер неоднократно подчеркивал и сформулировал в качестве своеобычного символа собственного мировоззрения тезис о том, что «Церковь наличествует всюду, где проповедуется и исповедуется Слово Божие / Священное Писание. — Церковь потому и именуется царством веры, что ее глава невидим и является объектом веры. Превращать Церковь в видимое царство есть заблуждение… Вера не может терпеть иного главу, помимо Христа».
Лютер сумел сформулировать и ритуально очертить для верующих новое, принципиально нетрадиционное чувство жизненной основы, резко контрастирующее с ортодоксально-мистическим. Вера для Лютера — как для героев и фигурантов Ветхого и Нового Заветов — «живая отважная надежда на милость Божью, надежда, настолько определенная, что он не устает об этом повторять. Такая надежда и сознание милости Бога делает его радостным, упрямым и веселым по отношению к Творцу и сотворенному миру».
По мысли Лютера, «верить в Бога… значит, в борьбе обрести такое сердце, которое станет сильным и не отчаивающимся по отношению ко всему, что могут черт и мир, к нищете, несчастью, грехам и стыду… Истинная вера — это доверие к Христу в сердце, и это доверие пробуждает в нас только Бог». Согласно учению Лютера, вера не может и не должна пониматься как экстатическое блаженство мистика в сфере сакрального бессознательного, она не есть опустошение естественной душевной жизни как итог ее религиозной сублимации — вера проявляема ежечасно, в повседневной, обыденной жизни, в привычных состояниях «посюстороннего» бодрствования.
Если для католического мистика Бог — «сам в себе пребывающий и сам для себя достаточный», то для Лютера Бог есть «открывшийся», «тот, Кто помогает в беде» и «тот, Кто внимает молитве», чья сущность — откровение и который проявляет свою волю и распахивает свое сердце в истории: «Бог — это не какой-то неизвестный и неопределенный Бог, но Тот, который сам открыл себя в определенном месте и через свое собственное слово и посредством известных знамений и чудес отобразил себя, равно как возвестил, запечатлел и утвердил для того, чтобы можно было определенно узнать Его и достичь». Именно так это понимал и неоднократно разъяснял и сам Бёме.
Как утверждал Лютер: «Во всем, посредством всего и над всем осуществляется Его власть, и более не действует ничего… Словечко власть не означает здесь покоящуюся силу, какой обычно обладают преходящие цари, о которых говорят: он стен, хотя спокойно сидит и ничего не делает; но силу действующую и деятельность постоянную, которая непрерывно встречает нас и воздействует. Поэтому Бог не покоится, а постоянно действует… Бог — огонь, который изнуряет, съедает и усердствует». Принципы, выдвинутые Л., — sola fide, sola gratia, sola scriptura (лат. только верой, только милостью, только Писанием) — не только знаменовали восстановление в правах предельных форм выражения религиозного чувства ветхозаветного и новозаветного образца, но и провозгласили радикальнейший подход, в границах которого все крещеные христиане полагались священниками в силу самого их крещения. Была задана поворотная идея «священства всех верующих»: каждый христианин был обязан не только с верой принимать Слово Божье, но и служить ближнему своему.
В конечном итоге Лютер заместил католический принцип традиции и сопряженный с ним авторитет живой учительской службы — личным авторитетом пророческих гениев Ветхого и Нового Заветов. Полемизируя с Августином, утверждавшим, что он «даже Евангелию верит лишь потому, что его побуждает верить авторитет Католической церкви», Лютер заявлял: «… это было бы ложно и не по-христиански. Каждый сам по себе должен верить потому, что это Слово Бога, и потому, что он сам внутренне чувствует, что это истина… Ты должен сам в своей совести чувствовать Христа и непоколебимо верить, что это Слово Бога». Лютер не устрашился постулировать неодинаковую религиозную ценность различных фрагментов Ветхого и Нового Заветов, полагая, что исконное право каждого истинно верующего «четко выбрать из всех книг те, которые являются наилучшими».
По сути, становление западноевропейской цивилизации как социума, поместившего в свои основания идеалы всестороннего раскрепощения человека и обретения им прав и свобод в полном мыслимом объеме, было инициировано последующими высокоэвристическими интерпретациями идей Лютера, внешне носившими «всего лишь реформаторский» характер.