Куаньяр смотрел на него спокойно, даже с долей сожаления. - «На ступенях Тюильри я тоже без жалости убивал их. Но там.. всё будет по-другому, перед тобой будут уже не те, высокомерные и вооруженные до зубов, эти будут беззащитны перед тобой и измучены ужасом. Что ж, иди, ты сделал свой выбор!»
Но Арман уже успокоился: - «Я сделал свой выбор много лет назад, как впрочем, и ты.., - и вдруг резко повернулся в сторону замершего у стены де Бресси и остальных,- а это еще кто тут у нас? Видно, что боятся, просто чувствую липкий запах страха!» Опустив пику, неторопливо он подошел к ним. - «А ну-ка.. подними шляпу с глаз, любезный! Честному человеку бояться нечего..» Норбер, видя опасное возбуждение Армана, решил вмешаться: - «Оставь их, они со мной!» Но Арман тихо присвистнул: - «Какие люди.. милейший граф,.. какая встреча.. моё почтение, мадемуазель и вам.. молодой господин!», - насмешливо улыбаясь, он снял красный колпак. В остановившихся зрачках таилась угроза убийства. Девушки в ужасе прижались к де Бресси. Норбер понял, что обе они очень недалеки от обморока. Он решительно встал между семьей де Бресси и пикой Армана. - «Я же ясно тебе сказал, эти люди со мной. Я отвечаю за них перед...(чтобы срочно придумать).. Советом Коммуны!», - тон стал очень властным и холодным, - клянусь, одно резкое движение в их сторону и....Революция потеряет одного из своих защитников! Ничего личного, Жак!» Рука сама дернулась к эфесу.
- «Да ладно! Я что, понимаю.., - Арман слегка отступил и опустил конец пики,- добрый улов.. Ну что, Бресси, пока не посчастливилось тебе украсить фонарь? Жаль, ты бы смотрелся на нем великолепно!, - глаза его зло блестели, ноздри нервно раздувались, - а твои цыпочки могли бы доставить немало удовольствия добрым санкюлотам, такое случалось с аристократками в Тюильри 10 августа... а потом и их...», - сделал характерный жест, ударив себя ребром ладони по шее и даже не заметил, как при его последних словах Норбер брезгливо поморщился.
Было странно видеть, как свирепая физиономия Армана изменила обычное выражение, на ней вдруг появилась растерянность и даже грусть. Даже низкий грубый голос стал гораздо мягче. -«Норбер.. мы выросли вместе, твой отец и брат поддерживали нашу семью в самые трудные дни, я всегда считал тебя товарищем.. братом...я всегда уважал тебя, ты читал нам Рейналя, Руссо.. Но уже дважды ты угрожаешь мне и почему? Из-за проклятых аристократов! Тех же самых, что и в прошлый раз в Санлисе! Разве их родственничек, Белланже не причастен к убийству твоего брата с семьей?! Ты один из самых искренних, честных патриотов, каких я знал... Я всегда доверял тебе, но, ни тогда, ни сейчас не могу понять. В чем дело, Норбер?»
Куаньяр подошел ближе и опустил руку на плечо Армана. - «Жак, я ничего не имею против тебя и сейчас. У нас много общего, наш маленький Санлис, наше детство, общие друзья. У тебя есть все причины для такой ненависти. А у меня есть свои и крайне веские причины поступить так, а не иначе. Но не спрашивай меня ни о чем, это касается только меня одного, мое дело сопроводить их.. куда следует, и никто в этом мне не помешает!» - «Ладно. Я понял тебя и не держу зла. Что ж, был рад встрече, Норбер, я, кажется, отстал от ребят, надо спешить, может, когда еще и встретимся!» Отсалютовав пикой, он бросился догонять санкюлотов. Лица всех участников сцены, кроме Куаньяра были были бледны до зелени, девушки едва держались на ногах. - «Вы обязаны этой встрече своим упрямым недоверием, Бресси и сурово наказали себя и своих близких. А теперь извольте следовать за мной без разговоров. Я сниму для вас комнату на улице Сен-Жак, а завтра решу, что с вами делать дальше..Постарайтесь не устраивать мне сюрпризов...» - «Что за чудовище!», - вырвалось у 16-летней Жюли, дочери графа. Норбер не понял, в чей адрес это прозвучало, в адрес Армана или его самого и потому откликнулся очень жёстко: - «Народ все эти века жил в аду, так что легкие изменения температуры мы уже не чувствуем.. Мадемуазель, ваши братья по классу столько веков подряд были уверены, что над дверью в АД висит надпись: « Только для черни!!!», что мы рады вас разочаровать: «Вход для всех!!! Демократия!»