— Ты же хочешь там быть? Со мной или без меня…
— Без тебя — не хочу.
Упрямый. С ним трудно спорить.
8. Призраки мансарды
…разразился нешуточный скандал вокруг размещения военного городка непосредственно на Флоре. Исторически сложилось, что древнейшие города планеты с докосмической историей расположены ближе к побережью, в тропической зоне. Новые колониальные поселения были созданы в средних широтах. Военные претендуют на территории, которые хотя и считаются официально «ничейными», всегда использовались населением, как зоны «дикого» отдыха. Это так называемые «Лавовые озера», территория с уникальной реликтовой природой, не существующей больше нигде на планете. Кроме того, ведутся переговоры о размещении на орбите нескольких стратегических спутников.
Лидеры движения «За свободную Родину» выразили решительный протест и обвинили правительство в продажности и готовности идти на любые уступки…
Население возмущено самоуправством правительства.
Сейчас решение повторно рассматривается в парламенте. Уже известно, что военная часть на Флоре все же будет размещена. Дискуссия ведется лишь о том, где конкретно…
Фрагмент сообщения в выпуске Виртуального канала новостей
В один из дней, остававшихся до отлета «Корунда», я навестила Велчи.
Несколько раз собиралась, но все откладывала, откладывала посещение, словно гнала от себя саму мысль о больничных стенах, тусклых палатах, безрадостной угрюмости тяжело больных людей. Глупо, каково ей там — одной?
В клинике меня встретили вполне благожелательно, провели в закрытый блок, где происходит первая послеоперационная адаптация, и попросили немного подождать. Медсестры, бегающие по коридору, смотрели на меня с любопытством. Кажется, пока я ждала, их в коридоре стало больше.
Минут через пять доктор вынес мне серебристо-синий халат, сообщил, что Велчи не спит и будет рада меня видеть.
Выглядела она ужасно. Исхудала, круги под глазами. Да еще волосы ей обрили. А с другой стороны, я должно быть, сразу после первой стадии выглядела вообще чудовище чудовищем.
Велчи увидела меня, села на кровати.
— Привет.
Я нашла глазами стул, подвинула к ней, села.
— Ну, как ты тут?
Она пожаловалась:
— Все болит. Вчера вот ног почти не чувствовала. Сегодня получше, но…
— Это нормально. Месяца через два будешь чувствовать себя вообще прилично.
Она кивнула. Видно было, что ей хочется о чем-то спросить, но она не решается. Я тоже молчала.
Велчи первой нарушила тишину:
— Мне сказали, ты все вспомнила.
— Так и есть. Ты была права.
— В чем?
— Что память сохраняется. До нее потом нужно просто добраться. Ты знаешь, мне чуть башню не снесло, когда я начала вспоминать. Это так все получилось… одновременно. Сильное чувство.
Взгляд у Велчи стал совсем тоскливый. Я спросила:
— Да что ты? Выплывешь. Я же выплыла.
— Я так не смогу. Я боюсь стать, как все остальные.
Так. Совершенно точно, я этого тоже боялась. Стать, как другие пен-рит. Всему учиться заново, даже говорить и есть. Перестать быть собой.
Только бы она не сделала, как я. Только бы не затягивала с окончательной трансформацией. Потому что на третий год кажется, что умереть проще, чем решиться. Я бы так и не решилась, если бы не Гилоис.
— Я тоже боялась. — Осторожно сказала я. — И еще мне казалось, что больше никогда у меня не будет нормальной человеческой жизни. Но видишь: вот я, я все помню, я собираюсь вернуться к друзьям и любимой работе. И с тобой так будет.
— Ты не можешь знать…
— И ты. Тоже не можешь знать. И никто не может знать. Но у тебя, на самом-то деле, очень простой выбор. Или три года болезни и смерть. Или риск, и шанс вернуться в общество нормальным человеком.
— Ты рискнула и выиграла. — Она криво улыбнулась, — а мне никогда не везло в азартных играх.
Сказать ей? Да. Так будет честнее.
— Я не рисковала. Я так сильно боялась последней трансформации, что у меня пошел четвертый год на твоей стадии. Последние месяцы я провела на костылях. В один прекрасный день я от боли упала в обморок, и если бы рядом не оказался мой куратор, так и умерла бы, наверное. Но я-то думала, что шансов нет. А ты знаешь, что они довольно велики. Ты сама была куратором, имеешь представление, как тренировать память. К тому же здесь, в клинике министерства, сделают все, чтобы тебе помочь.
— Знаю. У меня теперь тоже есть куратор. Доктор Адачи Гарсари. Ты его, наверное, видела.
Я вспомнила доктора, который меня сюда проводил. Наверное, это он. Кивнула.
— Саша, ты будешь ко мне заходить?
— Разумеется. А твои родные знают, что ты здесь?
— Я не хочу их расстраивать. Потом как-нибудь скажу.
Она как я. Я тоже не хотела никого расстраивать. А ведь, свяжись я сразу с Калымовым или Димычем, даже вопреки запрету куратора, и все могло быть совсем по-другому. Так ведь нет. Не хотела быть обузой.
Я попросила:
— Ты все же не затягивай с трансформацией. Конечно, решать тебе. И я же рядом. Я буду помогать.
Она мрачно кивнула. Она мне не верила.
Ну вот. Пришла, называется, в гости. Испортила только человеку настроение. А с другой стороны, кого она послушает, если не меня?
Мы еще немного пообсуждали новости. Но разговор неизменно сваливался на больную тему, и я попрощалась.
График оказался плотный, на этом симуляторе реальности тренируются все слушатели курсов переподготовки летного состава, а их на данный момент тридцать два человека. Мне досталось два часа в неделю. И этому нужно было радоваться.
Я заказала себе пакет заданий для чайников. Первые упражнения были на освоение пульта. Оказалось, пульт я помню хорошо, но за время моего отсутствия появилось несколько нововведений, с которыми еще только предстояло познакомиться.
Первый вылет я все равно, что завалила. Самонадеянно отключила картинку и при выходе из виртуального ангара помяла себе несколько виртуальных плоскостей. Зачет, конечно, мне дали, но больше так рисковать я не стала. Все нужно делать медленно, все нужно проверять и перепроверять.
Тренажер на базе Бюро оказался куда лучше, чем был у меня когда-то в университете на Ашате. Картинка удивляла полнотой и глубиной, так что я невольно подумала: в нормальном катере так не будет. Там оптике все время что-то мешает: то облака, то атмосферное электричество, то вибрация.
Когда отведенные мне первые два часа завершились, выяснилось, что Калымов наблюдал за мной из инструкторской кабинки. Увидев, как он входит в тренажер, я поняла, что краснею. Так плохо я не летала даже в день, когда впервые села в кресло пилота на тренажере.
Но тот улыбался.
— Очень неплохо для первого раза! Молодец.
Ну, конечно. Молодец. А если бы я в реале тебе так катер помяла? Что бы ты сказал?
— Да ну…
— Я же видел, что вы выходили «в слепую». Нет, на самом деле нормально. Но двух часов вам мало. Я посмотрю, что можно сделать.
— Спасибо.
Мы вышли из тренажера.
— Саш, у меня тут для вас сюрприз есть.
— Приятный?
Так, очевидно, снова проверка.
— Помните день, когда я предложил вам «Корунд»?
Да, помню. И даже довольно хорошо помню…
Мы все очень удивились, когда Калымов появился на базе Ашата. Ходили слухи, что он то ли болен чем-то неизлечимо-инопланетным, то ли вовсе уже умер, но оказалось, что слухи эти слегка преувеличены. Вак, конечно, не блистал телесной красотой, и румян не был, но и впечатление умирающего не производил.
Молодь моя оживилась, подавленное настроение, неизбежно возникающее, когда приходится долго сидеть на одном месте, незаметненько улетучилось, с новой силой поползли охи-ахи да пересуды. Вспомнили даже и мою скромную персону: я как-никак некогда была близко знакома с легендой факультета. В результате на занятиях стали появляться физиономии, которых я не видела чуть ли не с прошлой сессии.
Вак появился на кафедре программирования на третий день после прибытия. Сама я там, к сожалению, не была, и ничего рассказать о цели визита не могу, но о некоторых последствиях можно было догадаться: большая часть студентов в тот час предпочла толпиться в коридорах второго уровня, вместо чтобы пойти пополнять багаж знаний. Ко мне на практикум в секцию имитационного оборудования явилось всего три человека.