…Кристап на глаз прикинул расстояние и взмахнул рукой:
— Пошел!
Держа в натянутых тросах огромную глыбу гранита, в воздух поднялась стрела подъемного крана. Кристап взмок от напряжения, сбросил рубашку. Слегка подрагивая, глыба повисла над землей, затем словно подпрыгнула.
— Осторожней! — вскричал Кристап и ринулся к крановщику.
— Все будет хорошо, хозяин, только не лезь под кран, — орудуя рычагами, успокоил его тот.
Глыба снова качнулась.
— Потише, — не выдержал Кристап. — Не кирпич ведь… Лево, еще помалу!
Глыба медленно повернулась влево, замерла, затем, покачиваясь из стороны в сторону, заскользила вниз и тяжело бухнулась оземь.
Кристап подбежал, отцепил стропы.
— Стереги дом! — крикнул он Аусме, наблюдавшей с порога за выгрузкой. — Съезжу с ребятами в магазин.
И он вскарабкался в кабину крановщика.
Аусма, улыбаясь, смотрела, как кран с натужным ревом вытаскивает трайлер со двора. Когда рычащее чудо техники благополучно скрылось за углом, она повернулась, вошла в мастерскую и столкнулась лицом к лицу с Лигитой.
Какое-то время женщины молча изучали друг друга.
— Я вас сразу узнала, — произнесла наконец Аусма. — Хотя ждала вечером. Мне так неудобно, — она кивнула на царивший в помещении беспорядок. — И Кристап только что уехал…
— Тем лучше! Заменю его по хозяйству, если позволите… — Лигита решительно направилась к столу, где была навалена посуда, но остановилась на полпути. Ее внимание привлек бюст «Лагерной девушки». — Неужели похожа? — спросила она, обращаясь не то к Аусме, не то к себе. — Я бы ни за что себя не узнала.
Она подошла к зеркалу, внимательно посмотрела на свое отражение.
— Не говорите, — Аусма встала с ней рядом. — Те же самые черты.
— Но выражение? — остановила ее Лигита горестным жестом. — Никогда в жизни не смогу я больше смотреть на мир с таким вот упрямством.
— Только не говорите Кристапу, пожалуйста! Он так любит свою первую работу.
— Он поймет, что я уже не та девушка, — в ее тоне звучала нота запоздалого и потому бесполезного раскаяния. — И никогда больше ей не буду. А жаль. Даже на фигуры Саласпилсского мемориала я смотрю так, будто они воздвигнуты в память незнакомых мне людей. — Она круто обернулась, подошла к столу и совсем другим голосом воскликнула: — Малосольный лосось! У нас он стоит бешеных денег!
— У нас тоже.
Обе женщины улыбнулись.
— Отрезать? — предложила Аусма.
— Буду признательна. Несмотря на все волнения, у меня сегодня волчий аппетит.
— Сейчас поставлю кофе, — Аусма встала.
Лигита взглянула на часы и покачала головой:
— Лучше чай. Во второй половине дня я стараюсь не пить кофе, иначе плохо сплю ночью.
— А Кристап даже ночью кофе пьет ведрами.
— Что еще ему нравится? — спросила Лигита. — Расскажите! Я ведь так мало про него знаю.
— Больше всего Кристап любит море. Каждый свободный час проводит у своих дальних родственников в рыбацком поселке. Спит в сарае, ходит полуголый, прямо как дикарь какой-то. И при каждой возможности выезжает с рыбаками в море проверять сети.
— А вы? — спросила Лигита с ревностью. — Вы тоже живете в этом сарайчике?
Аусма не успела ответить, в мастерскую вошел еще один нежданный гость.
— Меня Пич привез, — объяснила мамаша Кристапа. Со свойственной старому человеку прямотой она сразу направилась к Лигите и, вытирая слезы, принялась уверять ее: — Точь-в-точь такой хорошенькой я тебя и представляла, доченька. Кристап ведь столько о тебе рассказывал!
— Не плачьте, госпожа Аболтынь! Радуйтесь, что у вас такой знаменитый сын.
— Разве я что говорю! — подхватила старушка. — Был бы чуть со мной поласковей — и совсем хорошо бы. А так грех жаловаться. — Опомнившись, она снова вернулась к волнующей ее теме: — Так я и знала, что рано или поздно господь вас соединит.
— Вы верите, что есть бог. Как же он тогда допускает, чтобы люди так страдали?
— Что верно, то верно, в мое время господь так не скупился на милости, — согласилась мамаша. — Но ничего, теперь все пойдет на лад, все образуется, ты ведь навсегда приехала?
— У меня там дом и семья. Но я обязательно приеду еще.
— А как же Кристап? — смешалась старушка. Взглянула на Аусму и вовсе растерялась: — Ты не сердись, дочка, он ведь у меня один… Давно бы пора внукам… Пока могу за ними присматривать. Сколько еще буду держаться на ногах?.. — она умолкла, окончательно сбившись с толку.