Теперь Путан больше не волновался. Анна пришла в новых сандалетах, стала рассказывать о своих неладах с начальницей смены, которая о вечерней школе и слышать не хотела, и спрашивала совета, не поискать ли новой работы. Девушка говорила откровенно, как со старым другом, жаловалась на пустоту в жизни, даже заговорила о своих неосуществленных мечтах, но замыкалась в себя, как улитка в скорлупу, всякий раз, когда Путан напоминал о происшествии на почте. Только на четвертый раз она пообещала:
— На следующей неделе буду праздновать день рождения — восемнадцать лет. Тогда я вам все расскажу.
На следующей неделе Путан уехал в Ленинград защищать диплом. Вернувшись, он направился прямо в милицию похвастаться успехами.
— Тебя тут всю ночь одна парочка ждала, — усмехался дежурный. — Оба навеселе, еле на ногах держатся, но не уходят. «Дала Путану честное слово, вот и пришла».
— И где она сейчас? — спросил Джемс, догадываясь, что это Анна.
— Отсыпается в камере. Не пошлешь же их в вытрезвитель, раз сами пришли и на тебя ссылаются.
С похмелья рассказ Анны был не очень связен. Да, она отмечала день совершеннолетия. Выпила, конечно, но не настолько, чтобы забыть об обещании. Поэтому посредине ночи бросила гостей и вместе с женихом поспешила к Путану на исповедь. А сейчас рассказывать больше ничего не может, потому что перестала быть несовершеннолетней.
— Я тогда не стал допытываться, ибо чувствовал себя немножко виноватым, — вздыхает Путан. — К тому же понял, что наша истинная цель достигнута, хотя в графе этого дела и отсутствовала галочка. Анна вышла замуж за своего парня, который тоже порвал связи с воровской бандой. Вслед за ним от «крестной» ушла его сестра, и гнездышко скоро распалось. Было спасено несколько молодых людей, но самый ценный урок получил я. С тех пор я всегда стараюсь быть откровенным без сентиментальностей — как равный с равным, забывая о правах, которые мне дает форма. Я был несказанно рад, когда через год ко мне пришла Анна и попросила помочь брату, который тоже сбился с пути. Мне и по сей день это кажется свидетельством большого доверия.
Да, Путан испытывает наибольшее удовлетворение в тех случаях, когда удается предотвратить несчастье), когда люди, попавшие в тупик, обращаются к нему как другу и советчику, в нужный момент вспомнив слова Маяковского — «моя милиция меня бережет». Чаще всего это озабоченные матери, которые не в состоянии справиться со своими сорванцами, однако достаточно умные, чтобы признаться в своем бессилии.
— Замучилась я со своим проказником, — жаловалась Путану одна такая мать. — Целый день мы с отцом на работе. Сын перестал заниматься, убегает с уроков, шляется, приходит затемно. Пороли — не помогает, может быть, вы возьметесь за него?
Путан написал повестку. Мать потихоньку опустила ее в почтовый ящик.
Парень явился в милицию с опозданием на два часа. Суровое замечание проглотил молча и нехотя объяснил:
— Большой Янис опять запил… Я не мог без присмотра бросить центральное отопление. Один раз у нас на таком морозе уже лопнули трубы.
Слово за слово — и в Путане стало крепнуть убеждение, что подросток не лодырь. Правда, учиться в школе ему не нравится, но сидеть без дела он не привык да и не умеет. Поэтому всегда находит себе занятие — чинит соседям утюги, помогает отцу приятеля наладить мотор в машине и три раза в неделю в центре города ведет кружок автомобилистов при клубе домоуправления.
— Конечно, бесплатно. Кое-какие денежки у них там есть, но на них мы приобретаем всякие детали.
— А ты о ремесленном училище никогда не думал?
— Я-то прошусь, но предки хотят, чтобы их единственное чадо стало чином повыше.
Такие речи для Путана были не внове, он заранее знал, как трудно будет уговорить родителей парня, видимо честных рабочих людей, разрешить сыну пойти их дорогой и не тянуться за слишком высоко подвешенными плодами науки.
Почти из каждого случая можно извлечь полезное для себя и для других. Особенно наглядной была «предыстория болезни» несовершеннолетнего преступника Алберта.
Юноша сызмальства любил автомобили и все, что с ними связано. Еще в школе он поступил на курсы шоферов, успешно сдал все экзамены на водителя третьего класса, и никто в этом обстоятельстве не видел ничего дурного. Затем на шесть месяцев с Дальнего Востока приехал дядя, купил «Победу» и иногда разрешал Алберту посидеть за баранкой. Плохо ли? Отпуск кончился, дядя построил гараж, потому что не собирался брать машину с собой. И в этот миг сделал оплошность — оставил ключи племяннику, а не матери Алберта. Больше того, он выписал ему доверенность на пользование машиной, хоть и знал его легкомыслие, и только наказал вести себя разумно. Мать протестовала, но больше для формы — опасалась, чтобы сын не разбился. Вскоре она привыкла к машине настолько, что даже не пыталась контролировать, куда и с кем Алберт ездит.