- Теперь ты!
Посчитав, что умирать лучше пьяным, я опустошил почти пол-бутылки, Когда в животном восторге от алкоголя, скорости и красивой спутницы, я оторвался от горлышка, меня ожидал новый сюрприз: Елена сидела полностью обнажённой, а я, развесивший нижнюю челюсть почти до пола, пытался сообразить, как это ей удалось на лету. Размышлял я недолго и спустя миг последовал её примеру.
Языком и руками я несколько раз ублажил мою воинственную душечку, после чего мы поменялись местами, заехав на технологическую стоянку. Елена дала мне время пообвыкнуться за штурвалом и в благодарность за моё старание, сотворила со мной нечто бомбическое. От её ласк просто разрывало изнутри; не знаю, какой автоматический участок мозга вёл меня тогда на обычных моих ста тридцати километрах в час, зато после полного опустошения я взмыл в небо и выжал максимум из гордого суперкара. Любопытно, откуда у Елены автомобиль стоимостью в три моих квартиры?
Когда мы вернулись домой, логово было покинуто. От Сани и его подруги остались лишь скомканные полотенца в ванной и накуренная кухня. Умиротворяюще журчала посудомойка, в которую кто-то из гостей сгрудил следы нашего шабаша. Я умилился сему факту, но ещё больше умиления вызвала картина спящей в моей постели Елены в обнимку с любимым доберманом.
- Шкипер, гулять, - вполголоса произнёс я.
Пёс, не поднимая головы, лениво приподнял брови, потом деланно зевнул. Может, Саня не только прибрался, но и выгулял собаку, пока мы испепеляли шинами трассу? Высказав мысленный респект дружку, я прилёг рядом и до рассвета любовался двумя грациозными созданиями: Еленой и Шкипером. Они были удивительно схожи в своей грациозности и дремлющей силе.
Гостья, прожившая со мной и Шкипером, пять долгих дней, научила столь удивительным вещам, что под конец недели, разодранный в клочья жизнью на износ, осунувшийся от недосыпа и излишеств, одурманенный списком возможностей, о которых ранее просто не подозревал, я просто уснул на рабочем месте. Впечатлённый шеф дал мне денёк для поправки здоровья. Я поспешил домой, предвкушая целый день сумасшествия с Еленой, но когда нетерпеливо толкнул входную дверь, нашёл, что в доме звенит старческая тишина, нарушаемая лишь тиканьем электронных часов над зеркалом. Я и не знал, что они тикают.
День, отпущенный на поправку здоровья, был потрачен на поправку здоровья. Спиртное убрано под замок в потайной шкафчик стенки, чипсы и сухарики с вонючим вяленым кальмаром безжалостно выброшены в помойное ведро. Жирную свиную шею мы успели сожрать, и я вдруг размечтался о кефирчике. Более всего повезло собаке - я до одури гулял с доберманом, выветривая воспоминания о странной гостье с божественным именем Елена.
В субботу, прежде чем двинуть в супермаркет, я долго разгуливал по дворам, петляя со Шкипером между кустов и деревьев. Огородами и козьими тропами мы вышли на пустырёк, раскинувшийся на склоне виадука. Там я швырял легконогому питомцу мячик, тот носился, повизгивая от восторга. Я почти оттаял, расслабился. На пустыре не бывает людей - сверху шум и выхлопные газы, снизу грязь и строительный мусор. Откуда взялись женщина с пацаном лет пяти, я так и не понял. Они прошли мимо нас по траве, я придержал Шкипера, чтобы тот не пугал мальчонку. Парочка прошла, пацан обернулся и, таращась на меня, споткнулся, рухнув в траву. Мать подняла его за шкирку, и мальчишка громко спросил:
- Мам, а дядя урод?
- Нет, - сказала женщина. - У дяди просто большая родинка на лице.
- А почему она фиолетовая?
Настроение разом ухнуло вниз. Я не стал подбадривать себя: сплюнув и с ненавистью глянув на простодушное дитя, пошкандыбал домой. Пора за покупками.
В магазине, как всегда, гудел людской улей. Никто от меня не шарахался, но и никто не задержал взгляд дольше секунды. Почесав ненавистное пятно - пламенеющий невус на половину лица, из-за которого выгляжу форменным марсианином - я вышел на центральную аллею с клетками скидочного барахла. В одном таком контейнере увлечённо копался народ: шла фантастическая распродажа спортинвентаря и тренировочных костюмов. Беспечные граждане, побросав свои тележки, рылись в шмотках, мячах и ракетках, чем я и воспользовался. Выбрав на глазок самую наполненную телегу, я откатил её и побежал прочь. Просвистев десяток отделов, нырнул в узкий проход между трёхлитровыми банками сока и огромными холодильниками с разливным пивом. За ними есть касса, где не выдают пакеты. Хозяйка той кассы - толстая высокая баба с обликом статуи Свободы. Баба скучает и, кажется, грустит, из-за того, что покупатели обходят её стороной. Несмотря на мой сиреневый невус, мне она искренне рада. Она неловко елозит, сканируя товары, и чересчур громко объявляет цену.
Дома я выкладываю на обеденный стол весь свой товар:
5 кило куриной грудки.
5 десятков яиц.
Банка протеина.
Банк гейнера.
Банка аминокислот.
3 пучка салата.
2 килограмма филе лосося.
4 кило огурцов.
3 кочана брокколи.
5 кило яблок "Гренни Смит"
5 кило гречки.
Я тупо глазею на это сокровище, но потом до меня доходит: это же еда для качка! Для бодибилдера или штангиста, уж не знаю кого точно. Нетривиальный поворот судьбы, ибо я тот ещё дохляк. Что ж, это вызов! Я кручусь перед зеркалом, выпячивая грудь и надувая тощие бицепсы. Отражение крутится вслед за мной, постепенно превращаясь из заморыша с мускулами как у петуха под коленкой в набитую стероидами тумбу. Фантазия - мощная вещь! Я не слишком умён, я уродлив, небогат и не обладаю кротостью Махатмы Ганди, но воображение - моя гениальная черта. Я так могу поверить в желаемое, что вера станет материальнее действительности. Главное - бросить якорёк, который зацепится за душу и откроет двери новой реальности.
Мой якорь - краденные тележки. Ну, как - краденные? Строго выражаясь, я не ворую, ибо товары ещё не оплачены. Я всего лишь пользуюсь результатом сбора покупок. Кто их собрал, меня не волнует до тех пор, пока дома не разгружу их. Но выложив купленное на стол, я перебираю товары и представляю, какой человек мог бы их приобрести. Образ его, сначала бледный и полупрозрачный, постепенно наливается плотью, и в какой-то миг в моей голове щёлкает шпингалет, дверца облачного мира приоткрывается и из туманной дали выступает человек, который поселится в моём теле на целую неделю - до нового набега на магазин.
Человек, вселяющийся в меня, чист лицом и понятия не имеет, каково это - носить на себе печать безобразия. Ему не отказала бывшая одноклассница Света, его не отшила приятельница по турклубу Слава, над ним не смеялась сестрёнка приятеля Лена. Этот человек счастливее меня, так почему бы не позволить пожить ему вместо урода?
Я ставлю варить куриную грудку и в ожидании гостя звоню в фитнес-клуб насчёт абонемента на месяц. Месяц - слишком много, но на неделю билеты не продают.