Уходит в темную комнату вместе с шариками.
Все вздрагивают. Ежатся от холода.
ПЕРВЫЙ. Припампушка, где припампушка?
ВТОРОЙ. Спи.
ПЕРВЫЙ (идёт к девушкам). Эльвира Сергевна, ну-ка! У нас, допустим, с тобой есть детеныш… какой-нибудь… эээ сынишка там или дочурка, допустим, я пришел пьяный и сказал… Я говорю: «Эльвира Сергевна!». А Эльвира Сергевна мне: «Петр Николаевич… Хоть у нас с вами общий детеныш, но, тем не менее, я вам выделяю на 150 грамм!». Петр Николаевич уходит, приходит домой и говорит… Сергевна!..
ВТОРОЙ (встаёт). Я тебя на хуй сейчас пошлю, все пиздец…
ПЕРВЫЙ. Таренсенталия гис рецепценс… (Ложится, засыпает.)
ЖЕНЩИНА (спохватывается). Шарики! Сейчас я вам шарики достану… шарики у меня… Куда я их дела… шарики у меня…
ВТОРОЙ. Не надо.
ЖЕНЩИНА. Не надо?
ТРЕТИЙ. Не надо.
ЖЕНЩИНА. Не надо?
ВТОРОЙ И ТРЕТИЙ. Не надо.
Женщина садится.
ЖЕНЩИНА. Давайте я вам отбивных тогда еще пожарю…
ЖЕНЩИНА. Щас уж приедет. Уже всё щас…
ЖЕНЩИНА. А мня тут почему-то так собаки любят. Я вот тут к знакомой хожу, а у нее два сына — наркоманы. А я почему-то… у кого беда, меня к тому тянет… Меня к тому тянет… Мне ее жалко… И вот у них собака была… Сейчас она ушла… видно, погибла где-то. И вот он до того ко мне привык, что я вот… все что у меня останется… я им несу этой собаке. Только я домой иду, он уже за мной… он уже ко мне… И вот идем… иной раз выйдем с ней… он за ней не идет домой… «Она, — я говорю, — твоя хозяйка». Он домой ко мне идет… ко мне идет… ко мне идет… ко мне идет… ко мне идет… ко мне идет… ко мне идет…
В темноте — 3 (Про телефоны и яму)
— Но здесь не берут телефоны…
— Да! Здесь не берут телефоны.
— Насколько я знаю… здесь есть… это…
— Нет-нет…
— Здесь не берут телефоны.
— Не берут…
— Не берут…
— Телефоны…
— Телефоны…
— Телефоны…
— Телефоны…
— Телефоны…
— Телефоны…
На свету — 3 (Про гадалок, ящик, голливудских звёзд и еще раз про смерть)
ЖЕНЩИНА. Сейчас вот амнистия идет… в честь 55-тилетия… Что сейчас инвалиды, родители, беременные женщины… туберкулез что там ходит… Я ему написала, что тебе бы сделать… вот эту инвалидность, ты бы ушел. Он мне пишет: «ты мне это… узнай у врачихи… как сделать мне инвалидность». Но я ему пока не стала писать… Он как раз уехал…ну на это… И вот с этой болезнью он пишет… бывает, он когда заболеет, пишет такие немыслимые вещи, что… «мам, мы с тобой последний раз видимся»… Все… я не знаю… я забыла уже все… Все… я не знаю…
Я там как по покойнику начала выть по нем… Иду… реву… Все… потом к бабке-гадалке пошла… Она говорит: «Он такой больной лежит…» Не бабка… женщина… «Такой больной лежит… и не может выйти… А вы, — говорит, — …одна пришли?» …Я говорю, нет… Лучше, говорит, им бы сказать… Я говорю, говорите мне… я уже за три дня… я думала… наверное, они его там убили… всякие мысли… Она говорит: «Может он у вас и умер»… Ох… я как и не шла… и дороги не видела… шла плакала…
Молчание.
ПЕРВАЯ. У большого… маленький — трудно понять…
ВТОРАЯ. Красивый парень, а красивые парни зазнайки большие. Я знаю…
ПЕРВАЯ. Они не дефлорированные…
ВТОРАЯ. Он трансценден… тально дефлорировался!
ВТОРОЙ (зло). А чё смешного — то?
ВТОРАЯ. Мне холодно, мне не смешно.
ВТОРОЙ. Смешно тебе, не холодно, тебе смешно. А вот девушки, знаете, что я вам скажу? Давайте поговорим о минете. Есть такое слово, называется минет… это по научному, вот как вы к нему относитесь, только честно, без всяких там проволочек, только честно…