— Впредь контролируй чакру и не истощай себя сверх меры, — посоветовал я, отпустив руку Хинаты. — Я постараюсь найти способ, как избавиться от метки Ооцуцуки. Но сейчас вряд ли у меня будет на это время.
Вздохнув, я вновь оглядел погрузившиеся во мрак внутренние просторы Луны. Скоро возвращаться на Землю, а там Мадара, собрание Каге, совет Дайме и близящаяся война. Может, на время хотя бы переселить биджу сюда? И достать сложнее, чем на любом острове Земли, и заменить могут Алтарь Тенсейгана.
Глава 35. Шаткий союз
12 мая 60 года от начала Эпохи Какурезато
Подставив лицо солнцу, Кушина наслаждалась свежим весенним ветром. Он нес запахи леса, влажной земли и трав — все, по чему она успела соскучиться за время, проведенное в Роуране. Там у нее совершенно не было желания наслаждаться сухим и горячим ветром пустыни. Слишком непривычными были ветры с раскаленных песчаных морей для выросшей на острове Узумаки. А ведь раньше в Роуране, говорят, было даже хуже. Сейчас хоть какие-то рощи окружают столицу Страны Песка.
— Хорошо вернуться домой! — довольно произнесла Кушина, окинув взглядом простирающуюся у ее ног Коноху.
Деревня почти не изменилась с тех пор, как девушка видела ее в последний раз. Все такая же живая и шумная. Вот только оживление в ней было сейчас нездоровым. Многовато патрулей на улицах, можно заметить часто мелькающие по крышам зданий тени шиноби, местами среди плотной застройки глаз цеплялся за появившиеся недавно проплешины, тут и там стены были скрыты строительными лесами. В скале над деревней появилось больше трещин, и лица Хокаге, казалось, покрыты коркой превратившегося в стекло песка. Следы недавно прошедшей битвы все еще были заметны.
— И хорошо, что Тацуко решила остаться в Роуране, — с тревогой пробормотала Узумаки.
— Эй, каланча рыжая! А ну слазь оттуда! Ты б еще на голову ему забралась, бессовестная!!!
Внезапный окрик заставил Кушину дернуться и резко обернуться в сторону сварливого старческого голоса.
— А, Мому, это ты, что ли? — смущенно улыбнувшись и спрыгнув вниз, Кушина слегка поклонилась старику. — Прости, прости...
— Молодежь бесстыжая. Вообще никакого почтения, — ворчливо пробурчал сгорбленный старик. — Вот самой памятник если посвятят, приятно будет, если по нему всякие бестолочи малолетние прыгать будут? Или, может, ты памятный камень с именами шиноби, за Коноху погибшими, так же ногами попираешь?
— Да ладно тебе, Мому, — заискивающе произнесла Кушина. — Эта жаба вряд ли была бы против, если бы у нее на плече постоял шиноби.
— Чему тебя только Фукасаку-сан и Шима-сан учили? — вспыльчиво воззрился на Кушину Мому и негодующе потряс маленькими кулаками. — Ерунде всякой только! Уму-разуму нужно было учить! На, держи!
Кушина, которая уже собиралась поскорее сбежать от разгневанного старика, внезапно заметила, как тот протянул ей три тонкие палочки благовоний.
— Э... Спасибо, Мому... — неуверенно ответила Узумаки, принимая дар из маленькой зеленой руки с тонкими морщинистыми перепонками между четырех пальцев.
— Давай-ка вместе отдадим должное моему сыну, — вздохнув, негромко предложил старик с Мьёбокузана.
Кряхтя, Мому живо заковылял к массивной деревянной статуе жабы, с плеча которой Кушина обозревала Коноху минутой ранее. У ее ног стоял небольшой постамент с чашей, заполненной песком, в которую старик с поклоном поставил три палочки, источающие тонкие струйки ароматного сизого дыма.
— Так это твой сын, Мому? — негромко спросила Кушина у замершего с молитвенно сложенными руками старика и последовала его примеру, поджигая врученные ей благовония.
Старик поднял взгляд на скульптуру грозно глядящей вперед пустыми глазами жабы. Она была вытесана в теле огромного все еще живого дерева, находясь как будто в древесной пещере. Рисунок теней от кроны над головой гулял по широкому суровому лицу. Красная кора дерева покрывала тело статуи. Она изображала сидящую жабу со сложенными напротив груди в печати Тигра руками и лежащим на голове большим свитком. Кушина обнаружила ее чуть ли не в первый день своего появления в Конохе — ряды гигантских деревьев с широкими кронами и ярко-алыми стволами привлекали взгляд. Сейчас, спустя столько лет, стоящее недалеко дерево погибло, его крона была спилена, остался лишь ствол, в котором вытесали помещения. Но это, со статуей жабы, еще было живо. Хотя его тоже облепили постройки. Мито как-то сказала, что эти деревья были выращены самим Хаширамой.